Заставь меня остановиться 2
Шрифт:
— Как твоя нога?
— Все нормально. Не болит.
— Слушай, а дышать тебе не трудно?
— Нет, а что?
— Да у тебя жилетка на размер меньше, чем надо.
— А это специально.
— Да? — наигранно удивляюсь, наблюдая за тем, как Аня ставит на стол пирог. Так, ну этот точно со слабительным или просто наплевала.
— Ну, конечно. Так же грудь, кажется, больше. А она у меня… полторашка. А так как будто почти тройка.
— Полторашка?
— Ага. Учитывая, что платье я надеть не могу в виду разбитой коленки, пришлось сделать акцент на груди. Нравится, кстати?
— Скорее да, чем нет, но, чтобы сказать точно, надо пропальпировать. Да и не полторашка там.
— Думаете?
— Уверен, явно без двадцати пяти сотых двойка.
— Хорошо бы так.
— Стой, халат не надевай.
— В смысле? Я думала мы сначала к больному. Там я сдам практические навыки, а потом устный опрос, — растерянно произносит Аня.
— К больному мы не пойдем. На мне сдашь практические навыки.
— Нет, это не профессионально.
— Это уже мне решать профессионально или нет. Так, стоп. А где бланки? Ты обещала мне их показать.
— Я соврала, — совершенно спокойно произносит Аня. — Ну чтобы вы, Богдан Владимирович, не кричали на Марию Григорьевну. Она ну очень классная тетенька. Такая прям… ух, — взмахивает рукой, демонстрируя татуировку. И только что вернувшееся назад хорошее настроение медленно уползает в неизвестном направлении. Ну зачем? Зачем портить себя этим уродством? — Она мне все объясняла, тогда как другие морщили в мою сторону нос.
— Ну да, она такая. Я же сказал не надо надевать халат, — дергаю ткань на себя и кидаю халат на диван. — Садись.
— Сначала опрос?
— Нет, — обхожу стол и достаю пачку тестов вместе с задачей. Она ее не решит правильно, равно как и другие студенты. Задача с подвохом.
— У тебя на все полчаса. Удели задаче больше внимания, нежели тестам. Где твой дневник практики?
— Все здесь, — наклоняется через весь стол, демонстрируя «полторашку» и кладет рядом со мной дневник.
— Начинай.
— А в задаче просто написать диагноз? Без объяснений? Или устно потом рассказать?
— Нет. Письменно. Кратко, почему ты решила, что это именно это заболевание.
Когда мне стало не по себе? Наверное, тогда, когда Аня перешла к задаче. Нахмуренный лоб, еще более вздернутый курносый нос и дико напряженное лицо. И постоянное движение указательного пальца к моему «обожаемому» носу. Она его совершенно точно поддевает. Ну куда еще больше-то? Остановись. Хотя, надо признать, выглядит это забавно. Даже по— детски. И вот тут стало не по себе. Нет, уж кого, но ребенка я в ней не вижу. Проблема в том, что выглядит это все пошловато по отношению к ней. Однако просто попросить ее остаться на практике до конца лета — не могу. Да и не останется Аня по доброй воле, после новости о наличии у меня жены. С этим вообще труднее, как бы ни распинался и что бы ни сказал, явно встанет в позу.
— Я — все.
— У тебя еще есть время.
— Нет, я уверена.
— Ну и молодец, что уверена, — забираю у нее тест вместе с задачей и, не глядя, беру дневник практики.
— А практические навыки? А тесты с задачей? Ты даже не посмотришь?! — удивленно интересуется Аня.
— Нет. Держи, отличница, — протягиваю ей дневник и самое удивительное, что она даже в него не заглядывает веря мне на слово. Маленький, курносый наивняк.
— Спасибо.
— Ну что, отметим окончание твоей практики сегодня вечером?
— Да. Я это отмечу. Но без вас, Богдан Владимирович, — да ты ж моя красавица.
— А что так?
— Ну, я долго думала и поняла, что вы мне совершенно не подходите.
— Да ладно? И что я натворил? — откидываюсь на спинку кресла.
— Да ничего.
— И все же.
— Ну, у вас волосатые подмышки. Мне не нравится такое.
— Ну раз не нравится — догола побрею. Это все, Аня?
— Ноги, — усмехаюсь в голос.
— Извини дорогая, но ноги я брить не буду.
— И не надо. Ноги у вас, Богдан Владимирович, кривые. Колесом. Как будто в вас живет трое кривоногих футболистов. Увы, это уже не исправить.
— Да, это и вправду не исправить. Это все?
— Нет, конечно. Нос.
— А с ним что?
— Все так. Поэтому я бы хотела вас кое о чем попросить.
— Ммм… ну давай, жги.
— У моего дедушки по маминой линии есть небольшой огород, здесь недалеко от города. Так вот, ему надо вспахать огород. Ну и я бы хотела попросить у вас, как у человека, чей нос виден из космоса, это сделать.
— Черт, Ань, я не догнал. Прям чувствую, что начинаю кончать от твоих речей, но вот что-то сейчас застопорилось. Потереби, дорогая. В смысле поясни.
— И поясню и даже потереблю, — встает из-за стола и берет пакет. Подходит ко мне впритык и тянет указательный и большой палец к моему носу. Твою мать, как сдержаться-то и не заржать? — Вот этим вашим огромным носом только землю рыть. Очень удобно. Торф вам как раз ваш шнобель и потеребит. Ферштейн?
— Ферштейннее не бывает. У него, значит еще и торф… ух, быть мне черным.
— Ну да, главное нос весь не протеребите.
— Я постараюсь.
— Постарайтесь, постарайтесь. Ну и я не могу оставить вас с пустыми руками. Как врач — вы прекрасны и поэтому примите от меня эти скромные презенты. Вы как-то упомянули, что у вас болит частенько поясница, — присаживается на край стола, едва касаясь меня ногой.
— Да. Есть такое.
— Ну вот вы сделали мне полезное, дав мне знания. Я в ответ — вам. Держите, — достает из пакета две книги: «Секс после тридцати» и «Секс при болях в спине». — Почитайте на досуге.
— Так может вместе почитаем?
— Нет, Богдан Владимирович, не получится. Ну и третий подарок. Держите, — вновь тянет руку в пакет и достает оттуда белую коробку. — Открывайте.
— Лещ вяленый, — задумчиво произношу я, достав из коробки вполне себе реальную рыбу в вакуумной упаковке.