Заставь меня остановиться 2
Шрифт:
— Скоро узнаешь, — ух ты, футболкой мы не ограничились, следом Лукьянов надел на меня… шорты? Что вообще происходит?! Выстроить предполагаемые версии я тупо не успела по причине того, что в следующий момент я оказалась на руках Лукьянова. Прикольненько, однако. Правда, так я думала недолго. Ровно до тех пор, пока не оказалась лежащей на чем-то мягком, похожем на мат.
— Блин, да ты издеваешься, что ли? — резко сдираю с глаз кусок ткани.
— Нет. Хотела наказаний — будет тебе оно самое. Лежать на месте, — тут же пресекает мои попытки приподняться с мата.
—
— То есть, когда я надел на тебя свою футболку ты не догадалась?
— Нет!
— У меня для тебя плохие новости, Аня. Ты слишком доверчива. Начнем с качания пресса. Потом перейдем на растяжку.
— Я не буду!
— Будешь. В двадцать два у тебя все хрустит. Это ненормально.
— Радуйся, умрем в один день за счет разницы в возрасте!
— Закрывай рот и дыши при этом правильно. Вот так.
Ну подожди у меня. Я тебе тоже устрою наказание!
Убью! Это было единственной мыслью весь фитнес марафон. Кажется, так я не уставала никогда. Даже во время километрового забега на дебильных уроках физкультуры в школе.
— Дышишь тяжело, но учитывая твою физическую форму, так и должно быть. Теперь посмотрим, как быстро восстановится твой пульс, — с умным, раздражающим в данный момент видом, заключил Лукьянов, прикладывая указательный и средний пальцы к моему запястью. — Не злись. Я же для твоего здоровья стараюсь. В конце концов, не только же трахаться.
— Ты просто скотина! — толкаю со всей силы его в плечо. — Сволочь! — перехватывает мою руку и в одно движение перекидывает меня животом к себе на колени. А в следующее мгновение я ощущаю хлесткий удар по ягодице.
— Это тебе за плохие слова.
Не знаю в какой момент мне становится смешно. Бьет Лукьянов не больно. Разве что первый удар напоминал что-то серьезное, последующие же отчетливо напоминают мне шлепки в форме игры.
— Мне определенно нравится, как моя задница наполняется жизнью.
— Да? — насмешливо интересуется Лукьянов, не прекращая меня шлепать.
— Ага.
— Поздравляю. Мы нашли еще одно общее занятие, которое приходится нам по вкусу. День прожит не зря, — вот уж точно не могла бы подумать, что такое занятие вызовет у нас прилив смеха.
— Это вообще-то не ваша спальня. Люди здесь спортом занимаются, — Лукьянов замирает, а я вместе с ним, переводя взгляд на дверь. А вот и Никушечка. — А не ржут как лошади.
— А вежливые люди, Ника, не входят, когда не надо. А если что-то такое и заметили, то сделают вид, что не видели и пройдут мимо, не акцентируя на этом внимание, — спокойно отвечает Лукьянов, встав с мата. Протягивает мне руку и приподнимает меня. — Мы, кажется, договорились жить дружно.
— Дружнее не бывает. Ты не забыла, что сегодня твоя очередь готовить? — и вроде бы нормально спросила, а чувство такое, как будто плюнула в меня ядом.
— Конечно, не забыла. На обед у нас будет борщ с чесноком. А на ужин что-нибудь более праздничное. Воскресенье все-таки.
— Замечательно. Главное не пересоли.
— Все будет в лучшем виде, — как можно доброжелательнее произнесла я, очаровательно улыбнувшись девочке из «Звонка».
* * *
Мелко рублю зелень, представляя на месте оной самой — Никушечку. Боже, до чего я докатилась? Я ведь добрая. Но как, блин, наладить контакт с этой стервой?
— Уже десять минут третьего. Борщ скоро? — вспомни солнышко, вот и лучик.
— Если картофель сварился, то уже все, — откладываю нож в сторону и зачерпываю ложкой борщ. — Да, то, что надо.
— А тебя не учили не говорить с набитым ртом?
— Учили, но у меня в отличие от тебя низкая способность к обучению. Вот и пожинаю плоды. Слушай, а может хватит уже. Ну, правда, чего ты добиваешься?
— А ты настолько тупая, чтобы этого не понять?
— Будем считать, что да. Не проще ли нормально общаться, как в первый день. Ты же можешь. Зачем пытаешься казаться хуже, чем есть? Ведь мы же можем подружиться. К чему воевать?
— Я с тобой никогда не буду дружить, — тычет в меня пальцем. — Ты мне не нравишься и не понравишься. Папа с тобой стал другим. Это не он.
— Да… а кажешься умной. Школу раньше времени закончила. Ну так включи голову. Твой папа такой же, каким и был, просто он влюбился в меня. Вот и все. Так бывает. Ты ведешь себя как ребенок, на самом деле демонстрируя свою слабость. Может быть хватит?
— Да, я слабая. И да, хватит, — каюсь, моя бдительность меня подвела. Я даже глазом не успела моргнуть, как Ника взяла банку соли и сыпанула в мой борщ. — Хватит уже варить свой говноборщ.
— Ну ты и…
— Да, да, я слабая. Надеюсь, через полчаса хоть какой-нибудь обед все же будет.
— Стерва! — в сердцах выкрикнула я. Вот же гадина, такой был борщ.
Единственный плюс жизни с этой особой — она научила меня быстро действовать. Недолго думая, сообразила сытный омлет на четверых. Стремно, конечно, но вкусно. Зато к ужину эту маленькую дрянь на кухню не подпущу.
— Пардон, что так вышло. Мой косяк, варила борщ и только в процессе варки сообразила, что мясо несвежее. Короче, с душком. Пришлось быстро исправляться. Ужин будет повкуснее и сытнее. Честно-честно, — с улыбкой произношу я, а от досады хочется плакать.
— Мда… а я бы спагетти сварила. Семь минут и обед готов. А соус песто в холодильнике и без того готовый, — со всем ехидством в голосе произнесла Ника.
— Ну, не сообразила, — черт, черт, черт.
— Блин, тебя не учили, что омлет должен стоять? Что за размазня? Как будто кто-то пережевал его.
— Стоять должен не омлет, Вероничка, а кое-что другое, — с улыбкой произносит Егор, присаживаясь за стол. — Главное, чтобы было вкусно. А он очень вкусный.
— Точно, — наконец произносит Лукьянов. — Нам нравится. Хватит уже придираться, Ника. Надоело, ей-Богу. Не нравится — не ешь. Так, стоп, я не договорил, — быстро добавляет Богдан, как только она встает из-за стола. — Посиди минуту за столом, а потом можешь идти куда хочешь. — Через неделю я уезжаю на обучение в Москву. На месяц, — что за хрень?! — Жить в мое отсутствие вы должны максимально дружно. Вам понятно?