Заставь меня остановиться 2
Шрифт:
— Пойдем, — как болванчик повторяет за мной, неотрывно смотря на себя в зеркало.
* * *
Не припомню, когда в последний раз так ржала от какого-то анекдота. И не сказать, что дело в шампанском. Пригубили-то мы его разве что чуть-чуть. Наверное, мы бы и дальше ржали как лошади, если бы не появившийся на кухне Лукьянов. Я даже толком не успела понять, что произошло. Очнулась я разве что от разбитого бокала.
— Ты в конец охерела?! Это что такое, твою мать? — хватает бутылку шампанского. Хоть вопрос этот адресован не мне, но почему-то, смотря на примороженную Нику, я привстаю из-за
— Я просто предложила Нике выпить по бокалу шампанского за ее восемнадцатилетие. Мы реально выпили только по паре глотков. Ты чего?
— Убью! — и ладно бы это было адресовано мне, так ведь нет же — Нике. Он резко хватает ее за здоровую руку и фактически выдирает из-за стола. Наблюдаю за этой картиной словно онемевшая. И только, когда Ника спотыкается, теряя туфлю, а Лукьянов даже не останавливается, я бегу вслед за ним и хватаю теперь уже его за руку.
— Да остановись же ты. Ты что творишь?!
— Не лезь не в свое дело, — одергивает мою руку, а я как дурочка наблюдаю за тем, как Лукьянов заводит Нику в ванную. Стою как дура, смотря на дверь. Понимаю, что не мое это дело, но крики, доносящиеся из ванной — добивают Оказывается, Лукьянов никогда не был со мной груб. Хватаюсь за ручку и несмело, но все же открываю незапертую дверь.
— Выйди! Я тебя не звал.
— Богдан, прекрати, пожалуйста. Ничего же не случилось.
— Не лезь куда тебя не просят Выйди, пожалуйста, отсюда! — цедит он по слогам сквозь зубы, тяжело дыша. Смотрю на зареванную Нику, но все же трусливо выхожу из ванной. Вот тебе и посидели…
Глава 25
Вместо того, чтобы послушать о чем говорит, точнее орет Лукьянов, я трусливо закрываю уши руками и бегом поднимаюсь на второй этаж. Да, я оказалась той еще трусихой. Это неприятное осознание, но еще хуже в ком-то разочаровываться. И я не хочу, чтобы Лукьянов упал в моих глазах. Да, он временами дотошный гад, но хороший. Я это точно знаю. А что сейчас там происходит почему-то не хочу знать. Все ссорятся, это нормально. Правда, ненормально вот так вытаскивать свою дочь из-за стола за то, что накрасилась, надела платье и выпила бокал шампанского, хотя даже и не выпила.
По всей вероятности, выходит так, что Лукьянов категорически не приемлет ни открытую одежду, ни макияж. Отголоски прошлого из-за своей матери или от гульнувшей жены, но факт налицо — девчонка живет в ежовых рукавицах. Странно, что он мне не запрещает одеваться, как я хочу. Ворчит, занудничает временами, но не запрещает и не оскорбляет. Платье в клубе не в счет. Оно и вправду было ужасно открытым.
Надо быть умнее. Провести с ним после секса беседу о том, что девчонке уже восемнадцать и ей можно, и нужно жить нормальной жизнью. Хотя, он меня на фиг пошлет, если так открыто буду напирать на него советами. Обиднее всего, что после такого происшествия Ника меня возненавидит еще больше. По сути, он ведь оскорбил ее при мне. И без того все было шатко и фигово, а теперь и подавно.
Черт, а ведь он сейчас обвинит меня во всех смертных грехах, как я об этом не подумала?! Я спаиваю его дочь и крашу как шлюху. Он точно так скажет! Ой, блин… Господи, хочу стать невидимкой. Ну вот почему не может быть все хорошо? Ложусь на кровать и закрываю глаза. Сама не замечаю, как начинает клонить в сон.
Не знаю сколько я дремала, по ощущениям совсем чуть-чуть. Резко открыла глаза, почувствовав на себе тяжелый взгляд. Лукьянов стоит недалеко от кровати, уставившись на меня.
— Все не так, как может показаться. Я не спаивала твою дочь, — первой начинаю я, усаживаясь на кровать.
— Я в курсе, что инициатором была она.
— А что касается косметики, я просто подарила ей косметический набор и решила продемонстрировать макияж, — продолжаю тараторить я. — Ну а там и платье решили ей найти. А бокал шампанского просто за ее восемнадцатилетие. Ничего криминального.
— Я тебя вообще ни о чем не спрашивал. Не надо распинаться передо мной, как на экзамене. Что это еще за херня? — переводит взгляд на пол. Черт! Вот не вовремя я принесла ковер.
— Пушисто-ворсистый ковер. У нас же чистые ноги. Можем себе позволить. Не в деревенском же доме живем.
— Ты издеваешься?!
— Господи, я купила только один ковер. И вообще он дешевый, — самое обидное, что он и вправду стоит копейки. — Не персидский, между прочим. Если надо отдам за него деньги, со следующей зарплаты, к чему сраться не из-за чего?
— Причем тут вообще твоя копеечная зарплата? Что ты все бабками меряешь? На черта мне этот рассадник пыли? Чтобы его вдобавок обоссала собака?!
— Чтобы было красиво! Почему надо смотреть на все в черном цвете? Ковер, люстра и шторы создают уют, если ты не знал, — встаю с кровати, становясь напротив Богдана. — Я же не меняю их, хоть они мне и не нравятся. Что-то я могу внести в этот дом на свое усмотрение или я здесь только для регулярных потрахушек и пирогов? Тогда иди сам знаешь куда. И вообще, ты…, - сжимаю кулаки, не в силах подобрать слова.
— Козел, — первым заканчивает Лукьянов.
— Нет. Дурак. Ты просто так взял и ни за что унизил свою дочь при малолетней любовнице, а я в ее глазах именно такая. Теперь-то я понимаю, почему она такая странная. В соцсетях не сидит, друзей — нет, свитер до горла, ноль косметики, а чего вообще не паранджа? Ну напилась она разок подростком. Плохо — да, но так бывает. Люди вообще не идеальны. Теперь надо из ее рук выбивать бокал и тащить, как какую-то алкоголичку на проповедь за то, что она выпила пару глотков шампанского? Я бы на ее месте за такое тебя возненавидела и пакостила, дабы вывести тебя из себя. Взрослый умный мужик, а ведешь себя как дурак! — вот тебе и провела милую беседу после секса. Очень умно. Прям верх выдержки и ума!
Хватаю кофту и вылетаю из комнаты, громко хлопнув дверью. Вот тебе и первый день совместной жизни.
* * *
Я точно больная на голову. Вместо того, чтобы думать о том, что случилось и как это исправить, я бешусь от того, что во дворе дома Лукьянова нет места, куда можно пристроить свою задницу, и активно строю в голове план, как можно обустроить его двор. Пипец, ну и я дура…
Идти никуда не хочу. Домой в первый день — вообще вверх идиотизма, на озеро — страшно. Турник, блин, он поставил, а вот на скамейку никак не хватило фантазии. Обойдя весь двор, так и не найдя куда пристроить свою пятую точку, я просто села на пока еще зеленую траву.