Заставь меня остановиться 2
Шрифт:
— Testis внутри?
— Ну, в смысле без оной самой. Я имею в виду вырезанные testis. Как в колбах с формалином на анатомии. Точно, там они были ничего так. Все дело в кожном мешке.
— Так может мне ее просто срезать? — саркастично бросаю я. Вот это я сейчас сказал?! Ну точно, с кем поведешься от того и наберешься.
— Никак нет, тогда яички будут не защищены и пропадут. А в них ценный материал. Я же еще дочку хочу, а без них никак.
— Да ладно?! Все-таки оставить? А как же твой вкус? Может мне забинтовать мошонку, чтобы не травмировать твою душеньку ее внешним видом?
— Scrotum,
— Ну да, ну да, если бы она была краше, то был бы риск, что содержимое мошонки растащат на сувениры.
— Как яйки Фаберже, — с улыбкой произносит Аня и тут же целует мою шею.
— Ага.
— Если честно, это ты виноват, что мне не приглянулась scrotum.
— Я?!
— Ага, — отстраняется от моей шеи. — Ты когда задал мне учить мочеполовую систему мужиков, я столько мужских пиписек насмотрелась, что прям тошнило. Не от самих них, а от этой многострадальной scrotum. У многих на картинках она выглядела, как растянутые карманы на потрепанном старушечьем халате. И вот после этого что-то не тянет ее любить.
— Как растянутые карманы на потрепанном старушечьем халате?! — вот вообще не смешно, но от чего-то я ржу в голосину. — Я тебя прошу, хоть не брякни такую чушь на людях. Особенно при мужиках.
— Не буду. Такую чушь буду нести только тебе.
— Вот прям обрадовала, так обрадовала.
— Не надо ля-ля. Тебе нравятся моя чушь. Я вот прям чувствую, как у тебя там все радуется мне и моей чуши, даже несмотря на то, что я не в восторге от твоей мошонки.
— А ну давай сюда, — перехватываю Анину руку и направляю ее к своему паху. — Не нравится она ей. Давай трогай ее, а не пальцем тыкай. Забудь картинки из интернета. И не смей давать клички ни яйцам, ни члену.
— Во-первых, ни testis, ни penis. Во-вторых, я только хотела сравнить scrotum с бархатным на ощупь щеночком. Не волосатой взрослой особью, а именно щеночком. Очень даже ничего, вот те крест даю. Главное не смотреть на нее. Ммм, кажется, я скоро войду во вкус.
— Входи, входи. Я только за. Но без щеночков. И переходи уже на другую часть хозяйства, — епрст, еще немного и я буду говорить точь-в-точь как Аня. Смотрю на то, как она неумело орудует рукой на моем члене и от чего-то это приводит меня в восторг. Что-то в этом определенно есть. Даже покруче, чем слаженные действия опытной женщины. — Ты чего остановилась? — словно обделенный подросток еле слышно интересуюсь я, разочарованно наблюдая за сменой настроения на Анином лице.
— Черт, у меня для тебя не очень хорошая новость. Как ты это раньше не обнаружил?!
— Что? — осторожно интересуюсь я, всматриваясь в обеспокоенное Анино лицо.
— У тебя явно олеогранулема полового члена! Уплотнение кожи полового члена вследствие подкожного введения вазелина или другого маслянистого вещества. Это делают с целью увеличения члена. Ну, вот и вскрылась разгадка вашего большого полового органа. Ай-ай-ай, Богдан Владимирович, — демонстративно цокает.
— Зараза!
Резко хватаю Аню за руку и рывком переворачиваю ее на спину. Подминаю под себя и нависаю над ней.
— Ты знаешь, что может быть с тобой за такие шутки?! — цежу ей в губы.
— Это тебе за мою возможную «глухоту» и дальнейшее промывание ушей. Один-один, Богдан Владимирович, — с чувством полного удовлетворения произносит Аня. — Я тогда от страха чуть не описалась, — и только спустя несколько секунд до меня доходит, о чем она говорит.
— Ладно, согласен, один-один, — наклоняюсь к Аниным губам, быстро целую и как только начинаю приподнимать ее топ вверх, она тут же пресекают мою попытку.
— Ты же сексом хочешь заняться?
— А ты как думаешь? — саркастично бросаю я.
— Думаю, да. Я — тоже. У меня вообще цель — затрахать тебя так, чтобы ты потерял на пару часов бдительность, но я грязная. В смысле потная. На самом деле я только поэтому и остановилась, когда теребила тебе…
— Не продолжай, а? Теребила она.
— Пошли в душ. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Там помоемся и потра… ливальничаем.
— Я потерплю тебя потной.
— Нет. Уважь меня. Я вообще-то джинсы перед тем, как залезть к тебе на кровать — сняла, зная, что ты чистюля. А я хочу в душ.
— Ну, раз джинсы сняла, то, конечно, уважу тебя, — рывком приподнимаюсь с кровати и поднимаю ее на руки.
— Ух.
— Ты смотри, даже на пол кинула, а не на кресло. Умница какая.
— Да, да, я умница.
* * *
Несмотря на полный внутренний расслабон, к мозгу, как ни странно, стала возвращаться кровь, как только я взглянул на раковину. Не было тут этих вещей. Не было. Перевожу взгляд на Аню, натягивающую на обнаженное тело совершенно точно новые черные трусы, ибо стягивал я с нее белые, как вдруг до меня доходит. «Затрахать, чтобы потерял бдительность». Кажется, так она сказала.
— А ты что тут делаешь в такой час?
— Для умного человека — крайне странный вопрос. Живу тут вот уже три с половиной часа, — как ни в чем не бывало отвечает Аня, натягивая на себя длинную шелковую сорочку. — Ты же это сам предложил. Подай, пожалуйста, халатик. Он висит позади тебя.
Поворачиваюсь к крючкам. Епона мать, когда только успела? Подаю Ане халат с каким-то придурочным выражением лица.
— Спасибо.
— Значит, ты умаялась от того, что расставляла здесь во всю свои вещи, пока я спал, — не спрашиваю, скорее утверждаю, мысленно охреневая от Аниной скорости.
— Не совсем так. Я умаялась, когда приехала к тебе на своей красавице, папа мне, кстати, ее вернул. Ключи ты-то мне от дома подарил, а вот от ворот — нет. У меня не получалось на них залезть, вот я и вспотела как свинья. Тебя будить не могла, ибо хотела сделать приятный сюрприз. Но вот на мое счастье около пяти утра, появился Егор. Удивительно, но он не то, что не послал меня на три буквы, так еще и помог занести многочисленные чемоданы.
— Многочисленные?
— Ну, не прям многочисленные. Всего три штуки и одна большая сумка. Остальные пакеты я пока в машине оставила. Там вещи, которые могут подождать. Их мне поможешь занести ты. Тебе больше какой нравится запах, кокос или роза? — резко переводит тему.