Заставь меня
Шрифт:
— Блять, — рычит он и ударяет кулаком в стену рядом с моей головой. — Почему ты провоцируешь меня?
Я слишком ошеломлена, чтобы говорить, вжимаюсь в стену, не зная, был ли этот удар предназначен для меня. Он отталкивается от стены. Мое дыхание учащается, пока я смотрю, как он ходит по кабинету, запустив пальцы в волосы и дергая их за корни.
— Я лучше пойду, — шепчу я медленно, крадучись назад к двери, как будто разговариваю с диким зверем. Ведь он такой и есть, не так ли?
Он смотрит на меня,
— Хорошая идея. — произносит он сквозь стиснутые зубы.
***
Кэш
Я не добрый человек.
Я не нежный человек.
Никогда им не был и не хочу быть.
Поэтому меня чертовски смущает, когда я лежу без сна в постели с одной и той же мыслью, повторяющейся в голове: я переборщил?
Она не говорила мне остановиться. Но сказала, что я сумасшедший, ненормальный, и как там еще… ах да, поехавший. Она позволила продолжать, потому что хотела этого, как и ее мокрая киска? Или думала, что я причиню ей боль, если она не сделает этого? От непонятного ощущения внутри, я тру грудь.
Я делал ужасные вещи в своей жизни. И не боюсь, что она узнает об этом и сочтет меня чудовищем. Потому что я такой и есть, и она окажется права. Я с ужасом и восхищением понимаю, что боюсь этого.
Наконец, я засыпаю с обещанием, что завтра покажу ей, что со мной она всегда будет в безопасности.
Просыпаюсь с хорошим самочувствием, даже отдохнувшим. Во мне бурлит энергия «carpe diem8», и я готов сбить эту девушку с ног.
Но потом она приходит, когда я обедаю с братьями, и вытворяет такое дерьмо. И я теряю голову. Я просто, блять, теряю голову. Она устраивает это гребаное шоу дешевой шлюхи, пока запах ее киски все еще ощущается на моих пальцах?
Я не могу это контролировать. Мой кулак врезается в стену, и выражение страха на ее лице хуже, чем выстрел. Намного хуже.
Но она делает это со мной. Она делает меня чертовски сумасшедшим. Это ее вина.
— Я лучше пойду, — ее голос такой мягкий и робкий, что это разбивает мое гребаное сердце. Я погасил ее вспыльчивый огонь, горевший несколько минут назад, превратив в испуганного ангелочка.
— Хорошая идея, — звук закрывающейся за ней двери — как удар в живот.
Чтобы не провести следующие несколько часов в задумчивости, я отвлекаю себя, занимаясь делами, которыми пренебрегал из-за своей новой одержимости. Это продуктивно и напоминает, что я не какой-то там хандрящий, грустный мешок с дерьмом. Я — Лис, вершина гребаной пищевой цепочки. Король.
ГЛАВА 10
В яблочко
Харлоу
После вспышки злости Кэша в его кабинете остаток дня проходит в темпе улитки. Вторники никогда не бывают оживленными, а сегодня, кажется, особенно тихо. Сейчас заняты
— Я слышала, вчера произошло какое-то дерьмо… ты в порядке?
Она смотрит на меня своими карими глазами, и я знаю, что она слишком умна, нет смысла притворяться. Если она почувствует, что я скрываю, то начнет копать дальше, а этого я точно не хочу. Поэтому говорю ей правду. Ну, во всяком случае, частичку.
— У нас с Кэшем есть… история, — она вздергивает брови и делает драматический глоток джина с тоником, показывая взглядом: «Расскажи мне больше».
— Ну, не совсем со мной. Он знал мою лучшую подругу, и их отношения были… мягко говоря, токсичными, — такое ощущение, что я плюю на могилу Бет, описывая эти выдуманные отношения с Кэшем как просто токсичные. Как насчет смертельных, летальных, жестоких?
— Вы с Кэшем все еще пытаетесь понять, как вести себя друг с другом после всего, что случилось с твоей подругой, да? — она бросает на меня понимающий взгляд и говорит. — Как я и сказала: королева драмы.
Я не успеваю ответить, когда входит белый мужчина средних лет. Администратор приветствует его, но он бормочет что-то, чего мы не слышим, и указывает на столик справа от себя.
— Надо принести еще стул, если он к ним присоединится, — Стелла спрыгивает с барного стула.
Мужчина что-то говорит посетителям, и они встают, но не раньше, чем наклоняются и говорят что-то столику рядом с ними. Я с любопытством наблюдаю, как две группы людей выходят из ресторана.
Следующее, что я слышу, — крик администратора, когда мужчина достает пистолет и стреляет в угловую кабинку. Один из братьев падает под красными брызгами, а остальные начинают кричать и стрелять в ответ. Через несколько секунд в помещение вваливается от семи до десяти мужчин, они врываются через входную дверь с оружием наперевес.
Не успев пригнуться, я вижу дядю Бет.
Пули попадают в зеркало за барной стойкой, и стекло летит вниз. Здесь так громко. Я сворачиваюсь в клубок, закрывая уши и голову, и думаю, какого хрена я не залезла на барную стойку. Теперь слишком напугана, чтобы встать. Я слышу, как прямо надо мной свистят пули.
Раздаются гневные крики на русском языке, а затем в меня врезается тело, выбивая весь воздух, поскольку оно накрывает меня, как щит.
Я сразу же узнаю богатый аромат сандалового дерева.
Снова непонятные крики, выстрелы, шум, подозрительно похожий на то, как тащат тело, и затем отчетливый звук закрытия тяжелой деревянной входной двери. Стрельба прекращается.
Вокруг меня раздаются еще звуки, но все превращается в отдаленный гул, когда Кэш отстраняется и берет мое лицо в свои руки. Его ладони шершавые и дрожащие, но кажется, что только благодаря им я не разваливаюсь на части.
— Ты в порядке? — его голос хриплый и напряженный, и я в замешательстве смотрю в ответ на искреннее выражение озабоченности в его глазах. — Блять, пожалуйста, скажи что-нибудь. Скажи, что с тобой все в порядке.