Заставь моё сердце согреться
Шрифт:
– И вот оно тебе надо, её подзуживать?
– На самом деле мне на неё плевать, но и разговаривать с командорскими замашками я ей не позволю.
– Согласна. Есть у Ди такой грешок.
– Как вы вообще подружились? Вы же кардинально разные.
– Школа сблизила. В старших классах вместе учились. Потом пошли по разным направлениям, но общаться не перестали.
– Так она твоя ровесница? Выглядит в разы старше. И потасканней.
– А я не выгляжу?
– Нет. Ты как наливное яблочко: аппетитное,
– Будь осторожней, зубы не обломай.
– Обязательно. Спасибо за беспокойство.
– Не льсти себе, – перехватив под зад вырывающегося Чинги оставляю Бессонова одного, ещё какое-то время побродив по здоровенному дому и пытаясь хоть немного понять дурную планировку.
Даже на улицу снова выползаю, однако быстро замерзаю от поднявшегося ветра, пригнавшего тучи с моросью, и возвращаюсь обратно в комнату. В которой теперь уже оказывается пусто.
Куда ушёл Лёша?
Меня искать или дальше веселиться?
Хотелось бы верить в первый вариант, но…
Переодеваюсь в прихваченную пижаму и ныряю под холодное одеяло, вот только сон не идёт. Мало того, что мысли в голове настырно жужжат, так ещё и царящий гомон снизу невероятно раздражает.
Смеются.
Нет, ржут как кони.
Что-то роняют. Снова ржут.
Орут.
Потом словно чем-то пуляют: хлопки такие, как если бы мягкими мячиками из детских пистолетов стреляли.
Девчонки визжат, потом хохочут.
Парни матерятся через слово, что-то с энтузиазмом рассказывая.
В какой-то момент убеждаюсь, что Лёша тоже там. Улавливаю его голос, окончательно сдавший позиции и превратившийся в заплетающийся.
Кто-то слишком вошёл во вкус. Пора тормозить человека, иначе мне до утра придётся скакать вокруг него с тазиком.
Неохотно вылезаю из мягкой кровати и спускаюсь вниз – туда, где в фешенебельной гостиной царит полная анархия.
Ди, усевшись на Стёпу, активно суёт язык ему в рот, одна из трёх приехавших девчонок, кажется, Оля, активно трётся возле Димы, довольного, что ему всё-таки обломится в эти выходные, а Лёша…
А Лёша по-царски развалился в кресле в полном невминозе. Глаза мутные, фокус сбитый, сам заторможенный. А на кофейном столике следы веселья…
Слышу, как внутри с треском что-то разбивается.
Наверное, доверие.
– Ты обещал, – замираю над ним, едва сдерживаясь, чтоб не отвесить затрещину.
Когда мы только сходились, моё первое и единственное условие было – никакой запрещёнки. Никогда. Не знаю, насколько оно выполнялось, но при мне он никогда не позволял себе превращаться в овощ…
До этого дня.
– Да брось, святоша. Дай человеку расслабиться. Лучше присоединяйся, – прилетает от какого-то парня, имени которой я, если честно, и не помню. Только знаю, что все зовут его Сыч.
Вдох-выдох,
Устраивать разбор полётов не имеет смысла. Не сейчас. Пытаться выяснять отношения с человеком в таком состоянии тоже самое, что биться головой об стену. Бесполезно. Только лоб расшибёшь.
Лёша что-то пытается пробубнить в оправдание, даже встаёт, пошатываясь, чтобы меня догнать, но я быстро теряюсь в тёмных коридорах, реагирующих на движение умной подсветкой.
Нужную мне лестницу благополучно пропускаю, зато снова каким-то образом оказываются на кухне. И едва не взвизгиваю от ужаса, когда впереди вырастает силуэт.
Влад.
Сидит на кухонном острове, болтая ногами, и трескает моё мороженое.
Он отсюда вообще что ли не уходил?
– Ты что тут делаешь в одиночку? – спрашиваю, придерживаясь за сердце, которое всё ещё долбит, как у загнанного зайца.
Нельзя же так пугать! Кентервильское приведение, блин. Особенно в своей белой футболке.
– Ныкаюсь, – салютуют мне ложкой, выковыривая остатки из карточного стаканчика. – Иначе эти дурёхи меня изнасилуют. А я нежный.
– Бедненький.
– Нет, я не против групповушки, если что, но предпочитаю, чтобы все участники были в трезвом уме.
– Расслабься. Они там уже других для утех нашли, менее капризных.
– Вот и чудно. А то девчата и так оказали мне медвежью услугу: посливали все фотки в сеть. И я очень надеюсь, что без геолокации.
– Ты знал, куда едешь.
– Знал. И мы оба знаем: ради чего. Вернее, ради кого.
Знаем. Более того – в голову, подобно вспышке, приходит на редкость шальная идея.
– Ты сегодня пил?
При мне он ограничивался одним кофе.
– Нет.
– Отвезёшь меня домой? Прямо сейчас.
Глава четвёртая. Блин блинский, оладушки
POV АБРИКОСОВА
Наверное, это не самое дальновидное моё решение, но вот честно – мне куда спокойнее ехать посреди ночи в машине Влада, в одной пижаме, чем оставаться в доме, нашпигованном обкурышами.
Среди которых мой собственный парень, ага.
Бессонов вопросов лишних не задаёт. Ни когда молча повёл к машине, помогая отнести вещи, ни теперь – когда прошло уже больше часа пути. Сидит себе спокойно, рулит и время от времени зевает. Так-то на часах начало четвёртого.
Мой телефон молчит. Даже мама перестала слать гневные стикеры, сдалась после десятого. И уж тем более нет ни одного "привета" от Лёши.
Вероятно, он ещё даже не понял, что я уехала, но это, наверное, и к лучшему. Слушать невменяемые бредни у меня нет никакого желания. Сама устала и засыпаю на ходу. Ещё и виски скулят.