Заставь моё сердце согреться
Шрифт:
У человека бровь рассечена, кровь тонкой струйкой по скуле стекает, одежда насквозь мокрая, лужа вокруг растеклась, а ему лишь бы пожрать!
Перехватываю миску, с раздражением всучивая ту ему. Целиком. Пусть уже обожрётся и лопнет.
– Ты тоже свободен!
– Я не могу быть свободен, потому что занят. Тобой.
– ПРОВАЛИВАЙ!
– Какая ты милая, когда злишься. Я прям будто в пасть льву смотрю.
Он меня до нервного тика решил довести?
– Засунь туда голову, умоляю.
– Откусишь?
–
– Кайф. Такие ролевые игры я люблю, – беззаботно чмокнув меня в нос и, насвистывая мотив из "Ну, погоди", шлёпают на выход, оставляя мокрые следы пяток. – А мне бонус отстегнули, видал! – хвастаются Лёше, виновато топчущемся на лестничной клетке в надежде на амнистию.
Не получит.
– Яр… – начинают было старую пластинку, пока соперник натягивает берцы, но не слушаю.
Иду в гостиную, приношу валяющуюся на подлокотнике футболку Бессонова и, грубо впихнув её вместе с курткой, молча захлопываю перед обоими дверь. Что они там дальше будут делать мне плевать. Хотят – пусть милуются, хотят – пусть поножовщину устраивают, задолбали.
Возвращаюсь на кухню, с обречённостью оценивая масштабы вышедшего из берегов стихийного бедствия. Где там у нас лежит швабра с ведром? Надо убрать всё это безобразие до приезда Ди.
– Видал, что эти придурочные Отелло устроили? – собирая осколки разбитой сахарницы, улетевшей в запале к холодильнику, спрашиваю у Чинги, вынырнувшему из убежища, едва все лишние ликвидировались.
На помощь рассчитывать, конечно, не приходится, однако и сочувствующее мяв на дороге не валяется. Хорошо, когда хоть кто-то тебя понимает.
***
Пара недель спустя
Хрясь. Моё короткое "Аа-а". Следом глухой бамц.
– Да чтоб тебя! – шиплю, растирая ноющий от жёсткого падения копчик.
Очередного падения. Какого уже по счёту?
– Я в норме. Спасибо, что спросила, – старчески кряхтят подо мной. – А если перестанешь сдавливать грудину коленкой – буду вообще прекрасно.
– Заплачь ещё.
– Заплакать, когда ты так страстно пыхтишь мне в ухо? Только если от счастья, это же одна из моих эротических фантазий.
– Убогонькая какая-то фантазия. Впрочем, не удивлена. Однако лучше пофантазируй на досуге о том, чтобы перестать меня ронять.
– Женщина, будь снисходительней. Я стараюсь.
Тут спорить не стану – Бессонов действительно старается. И выкладывается на тренировках по максимуму. Не сачкуя и оставаясь до упора.
В зале так вообще к нему не прикопаешься – все поддержки и даже подкрутки делает на раз-два, а вот держать равновесие на коньках ему оказывается
Благо на другом уже почти не сыпется. За последние пару недель перекидной прыжок и тулуп становятся для него почти плёвым делом. Почти.
Без казусов, естественно, не обходится.
Как и без ушибов, лёгких растяжений и бесчисленных ссадин, ставших нашими верными спутниками. Попробуй не травмироваться, когда так эпично каждый день прикладываешься об лёд.
– Долго валяться будем? – торопит нас Олег, со строгим прищуром наблюдающий за процессом. – Времени осталось в обрез, а вы всё тискаетесь и дурью маетесь.
Дурью маемся!? Подлая клевета!
– Слышал, Владик? Завязывай тискаться, – сползаю с него, принимая вертикальную позу. Не забывая при этом жалостливо нянчить запястье. – Оставь нежности для фанаток и работай давай.
– Может, всё-таки ограничимся пока чем-то попроще? – в очередной раз предлагает тренер. – Ты замахнулась на третью группу с тем, кто тяжелее гитары никогда ничего не поднимал.
– А с какой предлагаешь дебютировать, с первой? Чтобы судьи сразу записали нас в лузеры? Ну уж нет. Он сегодня не покинет каток, пока не сделает то, что я хочу от него получить.
И это угроза, если что, ни разу не шутка.
Мы в последнее время и без того задерживаемся на репетициях дольше нужного. Несколько раз вообще лишь ближе к полуночи заканчивали, вымотанные дальше некуда. Но лучше так, чем опозориться в первом же эфире.
– Вы оба такими темпами скорее уйдёте с арены с пробитой головой, – Олег вроде и поддерживает мой энтузиазм, однако не забывает про рационализм. – Зуб даю, там никто не придёт с третьей. Хорошо, если другие участники просто обучат базу.
– Значит, мы будем первыми!
– Полностью разделяю твои наполеоновские стремления, но пожалей парня.
Вот ещё!
– С чего это мне его жалеть? Он сам подвязался на всё, пускай теперь не ноет. Я же даже вращения пока от него требую!
– Слышал? Пока, – хмыкает Олег, сочувствующее кивая Владу. – Готовься.
– Зато теперь понятно, чего первоначальный её напарник так охотно поменялся, – отмахиваются с ленцой, отлепляя зад ото льда. – Знал, что его ждёт.
Заложив вираж, резко торможу напротив Бессонова, грозно скрестив руки на груди.
– Тебя что-то не устраивает?
– Абсолютно всё устраивает, Ярик, – успокаивающе поглаживают меня по плечам. – Сделаем всё, что ты хочешь и в лучшем виде. Только научи.
Ага, научи. А ничего, что я сама в парном катании ни в зуб ногой? В смысле теорию-то знаю, но вот когда дело касается практики…
Да, попытка попробоваться в таком направлении была, ещё где-то в начальной школе, однако провальные показательные соревнования дали понять очевидное – не командный я игрок.