Застава
Шрифт:
Старушка задумалась. Лис выдержал паузу и аккуратно уточнил.
– Был? Он умер?
– Током убило на заводе. Несчастный случай. Как плакали все! А на Мишу смотреть страшно было. Вот так в восемнадцать лет на кресле с колёсами и остался один. Сначала Людмила ему просто по-соседски помогала, а потом они с мужем решили что-то вроде опекунства оформить. Больше года с документами ходили по всяким инстанциям! Я лишь диву давалась: своих забот полон рот, а она чужие себе на плечи взвалила. Но Люда сильная женщина была. Всюду за справедливость боролась. Миша её почитал чуть ли не за мать родную. А с Серёжей возился, как с братом. Умный парень. Хоть двигаться как все не
– А можно с ним про Людмилу поговорить? – оживился Лис. – Он, наверное, тоже много про неё помнит?
Надежда Сергеевна медленно расправила юбку на коленях и вздохнула.
– Не поймёте вы его. Говорит едва-едва. Валентин Саныч его хорошо понимал, Люда понимала и Серёжа конечно. А я до сих пор с трудом разбираю, что бормочет.
– ДЦП? – уточнил Тур.
Старушка реплики не заметила и продолжала по-своему:
– Родился такой, на всю жизнь парализованный. Но руки кое-как работают. Целыми днями за компьютером сидит. После того, как Старостины сгинули, замкнулся совсем, – она доверительно подалась в сторону Бориса Полозова. – Боюсь я его. Последние годы что-то странное и плохое с ним происходит. Люди к нему ходят. Иногда такие, что я бы, дай мне волю, к порогу близко не подпустила. От моей помощи отказался. Санитарку нанял. Каждый день приходит: еду готовит, стирает, за ним ухаживает. Говорит, платит хорошо, не то что в поликлинике. Деньги у него нынче есть в достатке. Где, как заработал, не знаю, да и не моё это дело. Но супруг мой покойный как-то раз сказал: в наше время за честную работу гроши получают. Вот и думаю себе: уж не душу ли продал наш Миша? По почте однажды конверт ему пришёл из-за границы, весь уляпаный дьявольскими знаками. Глупость рекламная, наверное, но мне неприятно было. И жалко его. Деньги, какие бы они ни были, человека рядом не заменят.
– А почему Миша до сих пор живёт в коммунальной квартире? – искренне изумился Лис.
– Бог его знает. Комнату Старостиных он себе как-то откупил ещё в девяностых. Она рядом. Дверь во внутренней стене сделал, обставил всё компьютерами и закрылся, как отшельник. Стены у нас толстые, ни звука не слыхать, но если окно открыто, бывает, доносится. Соседка из четвёртой комнаты жалуется иногда, что Миша громко и долго говорит по ночам. Голос у него неприятный из-за паралича, слов вообще не разобрать, жутковато становится от его речей.
– Вы, кажется, сказали, что Миша в больнице? – Борис Полозов начал аккуратный заход на новое направление.
Братья поняли его мысль: Лис всеми правдами и неправдами намеревался проникнуть в комнату Бера, чтобы определить, куда и как исчезла Кикимора.
– Неделю назад у него что-то с компьютерами случилось. Свет у всех погас, у Медведева телевизор сгорел. Мишу, видимо, током стукнуло. Упал из кресла, ударился головой, – хозяйка сокрушённо махнула рукой. – Не слишком опасно, как врач со «скорой» сказала, но в больницу увезли. Выпишут, наверное, скоро. А пока я его канарейку кормлю.
– Канарейку? – Лис обрадовался.
– У него птичка в клетке живёт.
Старушка задумалась. Лис воспользовался паузой и принялся сигнализировать Ворону: мол, помогай.
Ворон переглянулся с Туром. Тот помедлил, но согласился. Лишь тогда Ворон снял очки.
– Комнату Люды он не менял почти, – заговорила хозяйка, – даже обои на стенах оставил. Можно взглянуть одним глазком. Я абсолютно уверена, что Миша не рассердится. Да и не узнает.
Надежда Сергеевна достала из серванта ключи и лёгкой походкой вышла в коридор. Лис следовал за ней. Близнецы на полшага сзади.
– Порог не переступай. Мы войдём, – еле слышно сказал Ворон младшему брату.
– Но… – Лис наткнулся на холодный предупреждающий взгляд и придержал язык за зубами.
– Она нас не воспринимает, – тихо пояснил Тур. – Ты, главное, дверь открытой держи.
После старомодной обстановки жилища Надежды Сергеевны комната Боброва показалась Полозовым окном в западный мир. Ворон сразу обратил внимание на дверной замок. Казавшийся с виду обычной автоматической защёлкой, он содержал электронный элемент и активизировался дистанционно, на что указывала хитрая панель на косяке внутри помещения. Евроремонт был сделан по всем правилам дизайнерского искусства. Два компьютера, огромный видеоцентр, микшерский пульт, аудиосистема занимали строго отведённые, до миллиметра выверенные ниши, шкафчики и столы. На окне вместо обычных занавесок красовались элегантные жалюзи, сквозь которые лился неестественно белый солнечный свет.
– Педант. Все провода в коробах, – с некоторой завистью произнёс Ворон, окинув профессиональным взглядом кабинет своего сетевого противника.
Следов субботнего происшествия Полозовы не заметили, а Надежда Сергеевна сообщила на ухо Лису.
– В прошлое воскресенье целая бригада откуда-то прибыла. За час порядок навели, Медведеву новый телевизор поставили и всем соседям по 500 рублей выдали как компенсацию за беспокойство. Я уж и так, и этак к бригадиру, мол, кто такие, кто прислал? А он – ни слова лишнего: «Получите. Распишитесь. Извините». Вот и гадай, откуда взялись и кто направил. Антошка Медведев, внук Григорича, – старушка показала рукой в коридор, – как раз у деда гостил. Глазастый парень! Сказал потом, номера у машины были «обкомовские». О, как!.. Сейчас комнату Старостиных открою. Он её на ключ запирает отдельно… Одну минутку.
Она, стараясь не греметь брелком, двумя пальцами подняла ключ и на цыпочках шмыгнула за высокий пластиковый стеллаж, где были аккуратно расставлены книги, компакт-диски, видеокассеты и вазы с искусственными цветами.
Скрипнули дверные петли.
– Здесь проживали Люда, Серёжа и Святослав, – как музейный экскурсовод вполголоса объявила Надежда Сергеевна.
Старшие Полозовы улучили момент, когда старушка отступила от порога, и друг за другом бесшумно прошли в смежную комнату. Лис остался возле хозяйки, внимательно следя за братьями.
Канарейка в шикарной клетке возле окна принялась отчаянно чирикать. Ворон обернулся к птице. Крошечное желтопёрое создание шарахнулось на прутья, забило крыльями и шлёпнулось на песок, раскидав мусор на подоконник и ковёр.
– Что это она? – послышался тревожный голос Надежды Сергеевны. – Вроде кормила её утром и…
Лис прижался к дверному косяку. То, что перепугало несчастную птаху, мигом сдуло румянец с веснушчатых щёк. Тур и Ворон медленно синхронно выпрямились. Прямо напротив окна у стены, куда вопреки законам физики не добирался солнечный свет, возникла чёрная холодная тень.
Симаргл, – заклокотало из темноты. – Мой огненный Симаргл. Я ждала тебя, вдохновитель силы моей бранной.
Тур схватил брата за предплечье. Это было последнее естественное движение в неуклонно замиравшем пространстве.
Посмотри на меня, Симаргл. Посмотри глазами своими горячими. Покажи дорогу на белый свет несчастной госпоже своей.
По телу Ворона прошёлся озноб. Тур и сам не мог отвести взгляда от мрачного абриса, принявшего черты женской фигуры, закутанной в длинные одежды.