Заставлю быть моей
Шрифт:
— С днем рождения, — поздравляю Тима. Целую парня в щеку, отчего мои пальцы сжимает крепкая рука Алекса.
— О, спасибо, — широко улыбается парень. — Рад, что вы пришли, — пожимает руку Алексу.
— Подарок, — напоминаю Алексу. Он уже позеленел от ревности, забыл обо всем на свете.
Как-то он прямо сказал, что очень ревнует к Тиму.
— Точно, — достает из кармана непонятную карточку.
— О, брат, ты красавчик. Подписка на год на Варкрафт! — У Тима глаза сияют, а я готова отругать Алекса.
Тоже
Спускаемся на первый этаж и сразу идем за напитками. Алекс берет безалкогольные коктейли, и мы садимся в гостиной, наблюдая за толпой.
На самом деле здесь весело, только в груди пожар. Как тревога бьет на сполох.
Ужасное чувство.
Выдержав все рассказы знакомого Алекса, который подошел к нам, когда мы покидали кухню, прошу моего парня выйти на улицу. Тут жарко, но мне очень интересно посмотреть задний двор.
— Ты же не накручиваешь себя? — делает несколько шагов вперед и отпускает мою руку. Поворачивается ко мне, ступая задом.
— Нет, просто неспокойно.
Алекс останавливается возле беседки и дергает меня на себя.
— Это и есть «накрутка», — целует в нос. — Хочешь, что-то покажу? — опять целует, только в этот раз в губы.
Очень нежно, отчего коленки подкашиваются. Обнимаю парня за шею, чтобы быть еще ближе.
Когда мы вот так близко, мне кажется что вместе сможем все преодолеть, только отпускает руку — уверенность испаряется.
— Очень, — шепчу после головокружительного поцелуя. Мы идем в обнимку, не обращая внимания на мимо проходящих.
Народу здесь очень много, возможно, целый университет.
Когда упираемся в небольшое искусственное озеро с арочной пешеходной кладкой, медленно начинаем подниматься.
— Как красиво, — представляю, как здесь летом или когда много снега.
— Я знал, что тебе понравится, — останавливаемся посередине. Опираюсь спиной в его грудь, утонув в желанных объятиях.
— Что будем делать, если они заставят нас расстаться? — Я хочу знать его ответ. Мне нужно понимать, насколько он уверен в своих чувствах.
— Детка, я же просил не накручивать себя, — шепчет на ухо.
— Ответь, пожалуйста, — для меня это важно.
Алекс долго молчит, меня даже тошнить начинает от легкого ветра и громкого дыхания парня. Поворачиваю голову так, чтобы посмотреть ему в глаза.
— Я не готов тебя отпустить, — целует в макушку.
Только хочу ответить, как из кармана куртки Алекса слышится звук входящего звонка.
— Слушаю, — ощущаю, как он весь напрягается, сильнее прижимая мою спину к своей груди.
— Ты как посмел, щенок?! — голос Егора я узнаю сразу.
— Ты о чем? — хочет отстраниться, но я не позволяю.
— Не понимаешь? — хмыкает. — Я сейчас тебе фотку скину, все поймешь. Быстро домой! — Рявкает. Дальше слышатся только гудки, и через мгновение
— Это Оля сделала? — больше некому было. Ребята играли.
— Теперь без разницы, — играет желваками. — Думаю, нам надо поехать домой.
Он прав, только от понимая, что моя мама сейчас чувствует, становится тошно. С другой стороны, я не уверена, что смогу расстаться с парнем, если от меня этого потребуют.
56
Меня всегда бесила приставучесть сестры друга. Только ради Дена я не переходил черту. Ведь мог. Реально мог. Постоянно повторял девушке, что она для меня как сестра и ничего между нами быть не может.
Это уже перебор. Я знал, что рано или поздно это случится, но надеялся, что родители расстанутся до того момента. Тогда проблем бы не было.
— Мил, — делаю резкий шаг вперед и сгребаю в охапку. Моя детка потупила взгляд в землю, словно застыла в одной позе. — Все будет хорошо, — вдыхаю уже такой родной аромат.
Давно заснуть без него не могу. Как наркоман — надышусь, а потом засыпаю как младенец.
— У меня плохое предчувствие, — поднимает влажные глаза. — Давай сначала я маме позвоню?
— Она уже знает, — не хочу ее расстраивать, но я слишком хорошо знаю своего отца.
Разборок не избежать. Причем всем четверым. Он ненавидит, когда обманывают, и сам может наорать, но врать — никогда.
— Ладно, поехали, — крепко обнимает, даже не представляя, насколько мне придает сил.
Я много раз пытался съехать от отца, но всегда жалел. Не хотел оставлять его со своим характером наедине. Но, кажется, теперь нет больше смысла оттягивать. Наверное, он уже собрал мои вещи, если еще не выбросил.
За себя я не боюсь, а вот за Милу — очень. Он же будет пилить ее постоянно. И Марине достанется.
В последнее время я немного пообщался с женщиной. Очень классная и современная. Понимает с полуслова и, главное, следит за тенденциями. Чего не скажешь о моем отце. Он старой закалки. Воспитан дедушкиным ремнем и правилами, действующими полстолетия назад, он не признает нововведения.
Удивляюсь, как они с Мариной вообще общий язык нашли. Но, как говорится, противоположности притягиваются.
Дорогой Мила молчит. Я держу ее тонкие прохладные пальчики и сам ощущаю ее бешеное сердцебиение.
Ей плохо, я понимаю. Она хорошая девочка, и матери никогда не врала. Боль читается на лице.
Сжимаю крепко зубы, вспоминая о виновнике всего этого. Что делать — ума не приложу, но и ездить по нам не дам.
С того дня, как она прибежала на парковку, я как второй раз родился. Мы оба переродились. В красивых глазах моей девочки загорелся огонь. Иногда она боялась, что родные узнают, и нервничала, как сегодня вечером, но в основном мы — одно целое.