Заставлю быть моей
Шрифт:
Мужчина следующим утром как раз ехал домой и меня взял с собой. Помог перевестись в Варшаве в университет.
— Год прошел, Алекс. — Он в курсе всего. Я рассказал. — Позвони домой.
— Нет, — я никому за год не звонил. Думал, оборвав концы, смогу забыть. — Я не хочу никого тревожить, — и себя мучить, и так паршиво.
— Алекс, я понимаю, но позвони хотя бы друзьям, они же волнуются.
Я несколько раз отправлял письма, с левой электронной почты. Каждый раз делал новую, чтобы не читать ответы.
— Ян, я должен
— Капец, конечно, но знаешь, я тебе завидую, — хмыкает, — я женился, потому что родителя задолбали. У меня красивая жена, но я никогда не чувствовал, что не смогу без нее жить.
— Ты уже с ней более десяти лет вместе, — ржу.
— Это привычка, — безразлично пожимает плечом. — Не путай с любовью.
Яну сорок один год, но мы как-то быстро нашли с ним общий язык. Я сначала немного сдерживался, но потом, когда понял, что мужик искренен, — открылся.
Это тоже заслуга Милы. Раньше я никогда бы такого не сделал. Даже Ден не знает того, что знает Ян, а мы с ним почти всю жизнь вместе.
Допиваем напиток, и меня все-таки выгоняют домой. На улице холодно и сыро. Наверное, это одно, что мне не хватает этой зимой — грубого слоя снега на земле.
И ее…
Черт!
Плююсь, направляясь в сторону квартиры. Ян и с этим помог. Даже гарантом стал, когда хозяйка потребовал написать контракт и заплатить на три месяца вперед.
— Алекс?! — от знакомого голоса в груди вспыхивает огонь. Делаю вид, что не слышу, шагаю вперед. Мне до подъезда метров сто. — Алекс! — становятся более настойчивыми.
Хватает за руку, а мне ничего не остается, как остановиться.
— Марина, — не знаю, смеяться или плакать, — прости, я музыку слушал, — снимаю наушник.
— Как ты? — женщина мило улыбается, а я выть хочу. Все. Все, что в груди только чуточку успокоилось, вспыхнуло с новой силой.
— Нормально, а ты? Что делаешь в Варшаве? — хочу спросить как Мила, но… Имею ли право?
— Алекс, давай поговорим, — глаза сразу становятся мокрыми.
Неохотно соглашаюсь. Выбора она мне и так не оставит, а убегать от женщины опять некрасиво. Она относилась ко мне как к родному ребенку.
Заходим в первое попавшееся кафе, заказываем кофе и сидим. Молчим, пока не приносят заказ.
— Твой отец соврал, — слова, как ножи, врезаются в сердце. Я резко поднимаю взгляд на женщину, не веря своим ушам. — Мы ушли с Милой в тот же день. Разорвали все отношения. Это было слишком, — Марине тоже не легко говорить. Женщина теребит пальчиками шарф на шее, все время отводит взгляд и вздыхает. — Алекс, я не знаю, как ты, но моей дочери плохо. Она полгода искала тебя. Ночами рыдала в подушку, а в конце просто замкнулась. Не улыбается. Недавно я нашла у нее под подушкой ваши фотографии.
Она говорит, а я рыдать хочу. От вранья отца, от своих ошибок и за мою детку. Черт! Она же моя.
— Я понимаю, ты думал, что я беременна, и отрубил
— Капец! — сжимаю руки в кулаки. — Идиот, — хочется орать на всю силу и врезать себе. — И как я смогу ее вернуть? Год прошел, она же ненавидит меня.
— Я знаю, что ты настойчивый, Мила рассказала мне все, начиная с первого поцелуя.
— Заставить быть моей. Опять.
— Это громко сказано, — грустно улыбается. — Просто будь искренен.
64
Мила
Лекция только началась, а я уже бежать готова. В последнее время меня даже преподаватели бесят, или это, может, связано с предстоящей сессией. С понедельника уже экзамены, сегодня последние пары. Первая половина второго курса уже пролетела, а значит, осталось еще два с половиной года.
Мне больно находиться в этих стенах. Мучительно каждый раз проходить коридорами, где мы были счастливы. И да, год прошел, а я все еще не могу прийти в себя. Сердце как будто остановилось. Оно стучит, но как-то бесцветно, уныло и при каждом воспоминании сжимается так, словно кто-то огромной рукой выжимает из него все соки.
— Мил, ну ты опять? — Катька машет рукой перед моим лицом. — Ну реально, хватит уже!
Да я сама знаю, что хватит. Сама чувствую, что надо возвращаться к нормальной жизни.
— Ты же помнишь, что сегодня вечеринку наши ребята устраивают? — Катька не останавливается. Нагло поворачивает мою голову к себе, улыбаясь во весь рот.
Хочу закатить глаза, но даже на это у меня сил нет.
Спасибо подруге, если бы не она, я бы и на стипендию не вытянула. А так пришлось с ней заниматься и самой вникать в учебники.
По большому счету, оставив, Алекс разбил вдребезги всю меня, и мне пока не получается себя собрать.
— Да помню я, — отмахиваюсь.
— Да помню я, — подруга смешно зеркалит и начинает хохотать. Ее смех заразный, просто невозможно остаться равнодушным. — О, молодец! Улыбайся, девочка моя, чаще, и будет тебе счастье, — подмигивает.
— Девочки, я вам не мешаю? — мы даже не замечаем, как преподаватель оказывается возле нас. Он новенький, только недавно устроился на работу. Лет двадцать пять, не больше. Катька его обожает, а я смотреть не могу, особенно в его голубые глаза.
— Простите, — сразу опускаю глаза.
— Прощаю. А вы, госпожа с интересным цветом волос?
Катька недавно покрасилась, цвет насыщенного баклажана ей очень идет, и, как видим, даже преподаватель обратил на это внимания. За год моя лучшая подруга стала еще красивее, изысканнее. Возможно, и я изменилась, только я этого не почувствовала и не поняла.
Все так же ношу спортивную обувь, удобные вещи и никаких каблуков.
— Я тоже, — Катька светится от счастья.
— Что тоже? — Валентин Семенович, хитро прищурившись, смотрит на девушку.