Застекленная деревня
Шрифт:
Капитан Фрисби повернулся к своим людям:
— Ладно, ребята, действуйте.
Шериф Мотлесс отскочил в сторону.
Патрульные осторожно двинулись вперед, словно чувствуя, что все висит на волоске. Деревенские мужчины и юноши наблюдали за их приближением: мужчины — плотно сжав губы, а парни — слегка побледнев, но с полуусмешкой.
Хьюб Хемас вскинул ружье.
Остальные последовали его примеру. Солнце блеснуло на стальных дулах.
Патрульные остановились.
Капитан Фрисби казался удивленным, при этом его красное лицо покраснело еще сильнее.
— Прошу вас отойти. Если не пропустите нас, мы пройдем сквозь строй. Выбор за вами.
— В таком случае нам придется стрелять, — отозвался Хьюб.
Офицер колебался. Его подчиненные наблюдали за ним, держа руки над кобурами.
— Судья, пожалуйста, уйдите с дороги, — тихо сказал
Ни судья Шинн, ни Сэмюэл Шир не подчинились. Руки маленького священника слегка дрогнули.
— Я прошу вас не только отойти, — продолжал офицер, — но и убедить женщин и детей освободить двери церкви. Может пострадать много людей. Призываю вас в свидетели, что я не виноват, если…
— Подождите, — прервал его судья. — Дайте мне десять минут, капитан.
— Для чего? Эти люди либо спятили, либо, что более вероятно, блефуют. В любом случае…
Нервный патрульный выхватил револьвер. Грянул выстрел.
«Это один из моих кошмарных снов», — подумал Джонни.
Револьвер со стуком упал на траву возле дорожки. Патрульный вскрикнул и уставился на свою руку. Кровь текла из раны в перемычке между большим и указательным пальцами. Из дула ружья Хьюба Хемаса струился дым.
— Я предупреждал вас. Следующая пуля попадет в сердце.
Судья Шинн размахивал руками и подпрыгивал, как марионетка.
— Ради бога, капитан, десять минут! — кричал он. — Неужели вы не понимаете, во что ввязались? Хотите, чтобы у вас на совести была кровь женщин, детей, ваших патрульных и этих упрямцев? Я хочу попробовать дозвониться губернатору!
— Грейди, — заговорил капитан Фрисби, скрипнув зубами, — отведите Эймса в машину и обработайте ему рану. Другие пусть остаются на месте. Холлистер, командуйте до моего возвращения. — Он кивнул судье Шинну: — Показывайте дорогу.
Джонни последовал за ними в дом Шинна. Судья сел в прихожей у телефона, тщательно вытер лицо и руки носовым платком и поднял трубку.
— Оператор, мне нужно срочно поговорить с губернатором Брэдли Фордом в столице штата. Он либо у себя в кабинете, либо где-то в здании администрации. Я должен поговорить с ним лично. Это верховный судья Луис Шинн.
Ожидая, судья вытирал ухо и раковину телефонной трубки. В прихожей было тихо и прохладно. Солнце, все еще находясь на восточной стороне, струилось сквозь дверь с экраном от насекомых. По экрану с жужжанием ползал слепень, чернея на светлом фоне. Краснота лица капитана Фрисби начинала внушать тревогу.
Джонни с удивлением обнаружил, что у него частит пульс.
— Губернатор Форд? — заговорил судья Шинн и процедил сквозь зубы: — Нет, черт возьми, мне нужен сам губернатор! Соедините меня с ним! — На сей раз он вытер рот.
Снаружи не доносилось ни звука. Сквозь экран Джонни видел всю сцену перед церковью. Она не изменилась. У Джонни возникло нелепое чувство, что сцена, подобно фотографии, застыла в пространстве и времени.
— Губернатор? Это судья Луис Шинн, — снова заговорил судья. — Нет, я звоню из своего дома в Шинн-Корнерс. Губернатор, вчера здесь была убита Фанни Эдамс — да, тетушка Фанни… Я знаю, что вы об этом не слышали… Наш констебль и отряд местных жителей задержали иммигранта польского происхождения, плохо говорящего по-английски. Судя по косвенным уликам, он может быть убийцей… Нет, подождите! Жители деревни заперли его в подвале церкви и отказываются выдавать — они хотят судить его сами… Я знаю, что это невозможно, губернатор Форд, но они настаивают на своем! В данный момент отряд полиции штата под командованием капитана Фрисби из петункситских казарм стоит у церкви лицом к лицу с почти всем мужским населением Шинн-Корнерс. И они все вооружены… Нет, губернатор, я имею в виду, что вооружены жители деревни. Уже был один выстрел… Нет-нет, губернатор, чем может помочь ополчение? Это только ухудшит ситуацию… Вот почему я звоню… Поговорите с ними!.. Вы не понимаете, губернатор. Если патрульные попытаются забрать заключенного из подвала, на улицах начнется кровопролитие. Могу добавить, что все женщины и дети в деревне находятся на линии огня полицейских и отказываются уходить… Я знаю, губернатор, что это фантастично, но тем не менее это факт… Да, вы можете кое-что предпринять, поэтому я и звоню. Во-первых, предлагаю вам приказать капитану Фрисби — он стоит рядом — убраться со своими людьми и с шерифом Мотлессом из округа Кадбери. Это необходимо. Во-вторых — и это тоже важно, губернатор, — я хочу, чтобы вы уполномочили меня провести судебный процесс по этому делу в Шинн-Корнерс… Нет-нет, губернатор, подождите. Вы не понимаете моей цели. Конечно, любой процесс, проведенный в деревне, будет пародией на правосудие. Строго говоря, он вообще не будет настоящим судом. Но это умиротворит жителей деревни и позволит нам пережить критический период, что меня сейчас заботит больше всего… Если они признают его виновным и будут настаивать… Конечно нет, губернатор! Если дойдет до таких крайностей, я немедленно уведомлю вас, и вы сможете прислать сюда полицию штата, а если возникнет необходимость, вызвать национальную гвардию… Нет, статус обвиняемого не изменится ни на йоту, что бы они ни обнаружили. В процедуре найдется куча ошибок — я их организую… Вы должны понимать, что моя просьба и ваша санкция — всего лишь уловка с целью избежать кровопролития и дать страстям остыть, чтобы заключенного можно было впоследствии увезти без всяких осложнений и судить в соответствии с законом… Нет-нет, губернатор, я не хочу втягивать в это окружного прокурора!.. Благодарю вас… И еще одно — вы можете об этом помалкивать? Чем меньше людей будет знать о происходящем, тем лучше. Если сведения просочатся и сюда хлынут репортеры… Да-да. Пожалуйста, дайте указания капитану Фрисби насчет его самого, его людей и шерифа Мотлесса. Я возьму на себя окружного коронера и еще пару человек, которые знают… Да, буду держать вас в курсе дела… Благослови вас Бог, губернатор. Передаю трубку капитану Фрисби…
После отбытия патрульных и шерифа все начало приобретать естественные формы и цвета. Воздух стал легче, словно из него выдуло ядовитый газ, а люди превратились из застывших фигур в обычных мужчин, женщин и детей.
Сэмюэл Шир отвернулся, шевеля губами. Его жена подошла к нему, своим толстым телом укрыв мужа от уже миновавшей опасности.
Женщины болтали и покрикивали на детей; парни усмехались и подталкивали друг друга локтями; мужчины отложили оружие и теперь выглядели глуповато. Не изменилось только лицо Хьюба Хемаса — если он и ощущал триумф, это не отражалось в его суровых чертах.
Судья Шинн поднял руку, призывая к молчанию.
— С согласия и одобрения губернатора нашего штата, соседи, — заговорил он, — вы получите шанс продемонстрировать, что жители Шинн-Корнерс готовы так же решительно защищать права обвиняемого, как свои собственные. Губернатор Форд только что уполномочил меня провести процесс Джозефа Ковальчика в Шинн-Корнерс.
Послышалось одобрительное бормотание.
— Полагаю, — сухо продолжал судья, — вы считаете меня достаточно квалифицированным. Но во избежание недоразумений… Скажите, вы подпишетесь под согласием на мое председательство в суде по этому делу и обещанием не протестовать против моих решений, если они не будут должным образом опротестованы обвинением или защитой?
— Давайте созовем общее собрание, — предложил Берни Хэкетт.
— В этом нет надобности, — снисходительно отозвался Хьюб Хемас. — На процессе должен быть судья, а судья должен обладать положенной ему властью. Против этого возражать нечего. Продолжайте, судья.
— В таком случае я назначаю начало процесса Джозефа Ковальчика на десять часов утра 7 июля в понедельник. То есть на завтра и на достаточно позднее время, чтобы выполнить повседневные обязанности. Суд будет происходить в доме тетушки Фанни Эдамс. Помимо удобства, это даст нам преимущество в виде пребывания на месте преступления, поэтому вещественные доказательства не понадобится таскать с места на место. Все согласны?
Никто не возражал. «Старый хитрец разом восстановил их доверие», — подумал Джонни.
— Первое, что нам предстоит сделать завтра утром, — продолжал судья, — это составить список присяжных. Закон гласит, что обвиняемый должен быть судим равными ему, то есть жюри, состоящим из двенадцати избирателей, пользующихся хорошей репутацией, способных на здравые суждения, получивших образование, достигших возраста двадцати пяти лет, плюс дублера на случай, если один из присяжных заболеет или не сможет по какой-либо другой причине участвовать в процессе. Необходимо наличие пристава, чтобы присматривать за обвиняемым и поддерживать порядок в зале суда, секретаря, ведущего протокол, а также обвинителя и защитника. Обвиняемому предоставляется возможность выбрать себе защитника, и, если он сделает это, вы должны подчиниться его выбору. Если же он не выберет никого, защитника назначит суд — в таком случае мне придется пригласить постороннего адвоката за счет деревни. Это понятно?