Затащи меня в Эдем
Шрифт:
– Но во времена моей молодости познакомиться с девушкой с этим именем было редкой удачей.
Инга хотела задать старику вопрос, но ее перебила Танюша:
– Если Мила умерла от выпитой ею некачественной водки, то полиция не может задержать Игоря!
– За убийство – нет.
– А за что может?
– За неоказание помощи умирающему человеку.
– Из-за того, что эта пьянчужка надралась и умерла, у Игоря могут быть неприятности? – возмущенно переспросила Танюша. – Игорь отлично учится, он может принести обществу большую
Ингу покоробили слова Тани. Пусть она и хорошая студентка, но вот человек она явно не очень хороший. Впрочем, возможно, самой Танюшей движет ревность. Недаром она так накинулась на Бориса Степановича. Танюша, движимая ревностью и ненавистью к Миле, могла оказаться способной на серьезный шаг.
И едва избавившись от одного подозреваемого, Инга тут же обзавелась другим, вернее, другой. Она видела, что и Борис Степанович смотрит на Танюшу как-то очень уж пристально. Похоже, ему тоже не дает покоя вопрос, могла или не могла пойти Таня на убийство ради того, чтобы вернуть себе Игоря.
Но пока против девушки было слишком мало улик. И Инга предложила Борису Степановичу:
– Если мы с вами оказались в одной лодке, оба мечтаем разобраться, что на самом деле произошло с Милой и как в этом может быть замешан Игорь, давайте объединим наши усилия.
– Я согласен.
– Тогда расскажите все, что вам известно о Миле.
– А вы расскажете все, что вам известно об Игоре, его семье и прочем.
– Ни за что не поверю, что вы не навели о нем и его семье справок!
– Вы правы, – усмехнулся Борис Степанович. – В проницательности вам не откажешь. Да, я знаю, как и с кем рос и жил до недавнего времени Игорь.
– Видите, дайте нам информацию о Миле. Это сохранит нам время и ускорит наше расследование.
– А что сделаете вы?
– Я и мои друзья будем искать Игоря.
– Мои люди уже его ищут.
– Простите, но у них это не очень хорошо получается. Они даже Таню сегодня в метро упустили.
– Это верно?
Плечистый, стоящий в дверях, немедленно вскинул голову:
– Наглая ложь! Девчонку я потерял из виду лишь на минуту. Но потом мы взяли под наблюдение подъезд ее дома.
– Вот только наблюдали вы за пустой квартирой! Таня в это время была совсем в другом месте.
– Она была дома!
– И никуда не выходила? – хитро прищурилась на него Инга.
– Никуда! Мы глаз с ее подъезда не спускали!
– А как же тогда объяснить, что Таня подошла к вам с другой стороны?
Плечистый замолчал, похоже, в его неповоротливом мозгу впервые стала оформляться мысль, что со слежкой они провалились. Парень недовольно засопел и отвернулся в сторону.
– Видите, что за кадры на вас работают? – повернулась Инга к Борису Степановичу. – Силы у них много, а вот с соображалкой куда хуже. Предлагаю, пусть ребята поступят в ваше распоряжение, а от расследования и поисков Игоря вы их отстраните.
– А кто же будет искать Игоря?
– Мы! Я и двое моих друзей.
– Они также и друзья Полины? – уточнил Борис Степанович.
– Да.
Инга не успела даже удивиться тому, как фамильярно прозвучал этот вопрос. И потом, откуда Борис Степанович вообще знает имя матери Игоря? Но Инга тут же напомнила себе, что старик наводил уже справки о семье Игоря. Значит, имя его матери он тоже должен был знать. И все равно, почему он говорит о ней так, словно бы они знакомы тысячу лет?
Но Инга опять не успела ничего толком обдумать, потому что Борис Степанович заговорил о Миле:
– Мила выросла в детском доме. Своих родителей она совершенно не знала. По достижении ею совершеннолетия государство выделило Миле комнату в доме, стоящем в очереди на расселение.
Но если первый этаж, находящийся в аварийном состоянии и регулярно затапливаемый водой из подвала, расселили быстро, то второй и третьи этажи были признаны еще годными для проживания. И Мила застряла в планируемом на снос доме надолго. Это ее чрезвычайно бесило, потому что по своей натуре девушка была нетерпелива и любила, чтобы все задуманное сбывалось сразу.
– Насколько я знаю, у Милы были всего две подруги, имена их мне не известны, но слышал, что они обе представительницы древнейшей профессии.
– Они проститутки?
– Одна, по прозвищу Катя-Мотылек, стоит на Ириновском проспекте, а вторая работает путаной при каком-то мотеле. Понимаете, что такие подруги не могли научить Милу ничему хорошему. Но впрочем, на их фоне девочка выглядела нежным подснежником. Все-таки та жизнь, которую вела Мила, хоть и была беспутной, но все лучше, чем откровенная проституция.
Что в этом было лучше, Инга не поняла. Но и уточнять тоже не стала. Борис Степанович испытывал к погибшей девушке непонятную теплоту, ему явно хотелось, чтобы Мила выглядела лучше, чем та была на самом деле.
– А с кем еще общалась Мила? У нее ведь было много кавалеров? Вы знаете кого-нибудь из них?
– Нет. Ее молодые люди меня не интересовали. Я и так знал, что среди них нету ни одного стоящего.
– Значит, ни с кем из кавалеров Милы вы не знакомились, а вот для Игоря сделали исключение? Почему?
Борис Степанович явно не ожидал этого вопроса. Он слегка растерялся, но подумав, нашел объяснение своему поведению:
– Игорь выделялся из массы тех, с кем обычно знакомилась Мила.
– А с кем она обычно знакомилась?
– Водители такси, мелкие предприниматели, торговцы – владельцы небольших торговых точек – вот ее постоянный контингент.
– А Игорь?
– А Игорь… Он учился, получал высшее образование, что само по себе уже достойно уважения. К тому же Мила обмолвилась, что ради нее Игорь поссорился с матерью, ушел из семьи. Я счел, что этот поступок говорит о сильных чувствах со стороны юноши, поэтому и навел о нем справки.