Затерянные в Полынье

Трапезников Александр

Я рванулся к Монку и, потеряв над собой контроль, ухватил его за бороду, накручивая ее на кулак. Но в то же мгновение выскочивший из-за спины Намцевича охранник вывернул мою вторую руку.

– Ай-яй-яй! – засмеялся Намцевич. – Вы же парламентер. Ведите себя прилично.

Меня вывели из комнаты, но, обернувшись, я успел увидеть вспыхнувшие живым разумом глаза Валерии: она словно молила меня о чем-то… Потом я оказался за воротами особняка.

Прежде чем возвратиться домой, я пошел в кузницу – форпост Ермольника и его людей. Там я сообщил о своем

визите к Намцевичу и сказал, что операцию можно начинать через час. Более ждать нельзя. Или – или. Противостояние заканчивалось. Кузнец, выслушав мои доводы, согласился. Они начали подготовку к нападению на особняк, а я вернулся к себе и стал ждать ответного визита Намцевича.

Джип подъехал в назначенное время. Маша и Милена с мальчиком находились на кухне, готовые в любой момент скрыться через люк в подвал, Клемент Морисович с автоматом прикрывал меня из окна соседней комнаты. Я открыл дверь и вышел на крыльцо. В машине, кроме шофера, сидели сам Намцевич, двое охранников, Аленушка и Марков – боком ко мне. Я сунул пистолет за пояс и пошел к ним. А Намцевич вышел из джипа и встал возле калитки.

– Где Максим? – крикнул он.

– Сейчас выйдет. – Я махнул рукой: – Отпускайте Алену и Егора.

Мне почему-то показалось, что Намцевич задумал какой-то подвох. Марков сидел неподвижно, и это начинало меня беспокоить. Неужели он не может повернуться ко мне? Что с ним? Аленушка уже спрыгнула на землю, а из дверей дома вышел мальчик, и они пошли навстречу друг другу. Два ребенка, которых взрослые втянули в свои игры, встретились возле меня и переглянулись.

– Егор! – крикнул я. – Слезай.

Но он не шевелился.

– Сейчас дойдет очередь и до него, – усмехнулся Намцевич. – Не все сразу.

По его сигналу охранники приподняли Маркова за плечи и буквально вынесли из машины, положив на землю. Намцевич с мальчиком уже садились в джип. Я стоял в полной растерянности. Мотор взревел, и автомобиль, сразу набрав скорость, понесся по улице. Открыв калитку, я подошел к Маркову, перевернул его на спину. Мне сразу все стало ясно. Они убили его совсем недавно, выстрелом в висок… Может быть, это произошло всего полчаса назад. Опустившись рядом с ним на колени, я взвыл, и мой отчаянный вопль разнесся над поселком.

А джип возвращался, но я не слышал этого. Высадив на перекрестке Максима, они мчались к дому, и двое охранников уже стреляли в мою сторону из автоматов.

– Назад! – закричала Милена, махая мне рукой с крыльца. – В дом! Быстрей!..

Оторвав взгляд от мертвого лица Егора, я наконец-то начал соображать, что вокруг происходит. Перекувырнувшись через плечо, я влетел в калитку и побежал к дому. Пули щелкали где-то рядом. Ворвавшись внутрь, запер дверь на засов и занял позицию у окна шестой комнаты, откуда хорошо просматривался весь двор.

– Уходите в укрытие! – крикнул я Милене. – Спрячьтесь там вместе с Аленушкой.

Сам же начал стрелять из окна по подъехавшему джипу. Намцевич и охранники выскочили из него и укрылись за забором. Короткая автоматная очередь влетела в кухонное окно – учитель приобщался к таинствам войны. Ответ не заставил себя долго ждать. Охранники ударили сразу из трех стволов, а в руках самого Намцевича я разглядел боевой карабин – с ним обычно охотятся на кабанов или тигров. Я прекрасно знал, что он меткий стрелок, и подумал, что с таким оружием он перестреляет нас, как мух.

На несколько мгновений наступила тишина, мы словно прилаживались друг к другу. И тут снова безмолвие взорвалось частыми выстрелами, но… не здесь. Перестрелка шла в другом месте, возле особняка Намцевича. Это начался штурм, организованный Ермольником. «Молодец! – с радостью подумал я. – Давай, дави их!»

И хотя положение наше было незавидным, но атака на особняк явно пришлась Намцевичу не по вкусу. Он что-то яростно выкрикнул, и один из охранников побежал по улице прочь от нашего дома. Отлично, значит, теперь их осталось всего трое, включая самого Намцевича. Автоматная очередь прошила стену над моей головой, и я упал ничком на пол. Затем подполз к лестнице, ведущей на чердак. Надо бы мне сразу занять позицию именно там.

Пока я поднимался по лестнице, Клемент Морисович бил короткими очередями по калитке, не давая им сунуться во двор. Выглянув из чердачного окошка, я разглядел всех троих нападавших: они укрывались за джипом, поливая свинцом окна дома. Потом я с удивлением увидел еще одну фигуру, появившуюся в конце улицы.

Это был Петр Громыхайлов, который направлялся именно сюда… Но шел он, прижимаясь к деревьям, и ни охранники, ни Намцевич его не видели. Когда до джипа оставалось метров сорок, милиционер начал стрелять, опустившись на одно колено. Со второго же выстрела он поразил одного из охранников. Тот выронил автомат и ничком рухнул на землю. «Есть!» – чуть не закричал я от радости.

А Намцевич развернулся, выпрямился в полный рост и пустил пулю в Громыхайлова, которая буквально разворотила ему грудь и швырнула его на землю. Голова полицейского судорожно дернулась, и он затих. Не давая Намцевичу времени снова спрятаться за джип, я выстрелил в него несколько раз подряд. И хотя стрелок я не меткий, но одна из пуль достигла цели: Намцевич схватился за левое плечо, выпустив из рук карабин. Он с удивлением посмотрел в мою сторону и что-то крикнул оставшемуся в живых охраннику. И я еле успел отскочить в сторону, потому что автоматные очереди засвистели по чердаку.

Вновь наступило кратковременное затишье. Намцевич, видно, не ожидал такого поворота событий. Наше отчаянное сопротивление и неожиданное вмешательство Громыхайлова не входили в его планы. К тому же он и сам сейчас был ранен, а вокруг его особняка также шел бой. Выстрелы оттуда продолжали доноситься до нас. И здесь перестрелка между учителем и охранником снова оживилась. Я также, высунувшись из чердачного окна, пустил несколько пуль в сторону джипа и понял, что пули закончились. А потом почувствовал что-то неладное. Автомат Коха замолчал.