Затерянные во времени. Портал
Шрифт:
Проснулась она от стука дождевых капель по подоконнику. Снаружи было темно; по оконному стеклу сплошной завесой струилась вода. На улице шумела стихия, а в доме царила тишина. Ощутив нестерпимый голод, Роуз решила спуститься на кухню и раздобыть какой-нибудь еды. Проходя мимо бабушкиной спальни, она различила негромкое похрапывание Розалинды. Зажечь свет на кухне Роуз не рискнула, но постепенно глаза привыкли к темноте.
На блюде под стеклянным колпаком стоял бисквит. Он был уже начат и прямо-таки манил попробовать кусочек. Рядом с блюдом лежал нож. Роуз осторожно сняла стеклянную крышку и отрезала ломтик. Девочка уже собралась вонзить в него зубы, как вдруг ее взгляд упал на кухонное окно,
Роуз вошла в оранжерею, и ее тут же окутал густой аромат жасмина, чьи ветви спускались из-под потолка почти до самой земли. Бархатник, сеянцы которого она прореживала, пышно расцвел, и гроздья его бутонов свешивались вниз, точно рубиновые ожерелья. Тогда лишь недавно проклюнувшиеся листочки теперь разрослись, окрепли и стояли, тихонько покачиваясь на едва заметном ветру. Роуз казалось, будто вокруг нее как по волшебству выросли душистые джунгли. Здесь уже не было выстроенных ровными рядками подносов с рассадой, ожидающей заботливых рук бабушки.
Роуз снова посмотрела вверх, на купола, но купола тоже растаяли. Над головой простиралось синее небо без единого облачка, а под ногами лежала лесная тропинка. Откуда-то сверху раздалось мяуканье. Сентябрь? Роуз замерла и прислушалась. Неожиданно в тишине кто-то хихикнул.
– Розалинда? – тихонько позвала Роуз. Она нерешительно двинулась по тропинке и вскоре услышала шаги. Да ведь она уже давно за пределами оранжереи! Стеклянные стены исчезли, крыша словно растворилась в ясном утреннем небе, а впереди на дорожке стояла незнакомая девочка. Одета она была в сапфирово-синее платье в пол, отделанное узорной тесьмой. Облегающий лиф украшала богатая вышивка. Из-под подола выглядывали остроносые алые туфельки. Какая прелесть, восхитилась Роуз. Чего бы только она ни отдала за такие туфли! Рыжие волосы незнакомки были заплетены в косы и уложены на макушке замысловатой короной, хотя несколько прядей выбились из прически и напоминали язычки пламени. Девочки растерянно смотрели друг на друга.
– Стража! Стража!
Что вообще происходит? – озадаченно подумала Роуз, увидев, как из-за поворота выбежал мужчина в балетном трико и приталенной куртке с латунными пуговицами и золотыми эполетами. Это какая-то шекспировская пьеса? Спрашивать Роуз не стала, а просто бросилась наутек.
Тяжело дыша, она ломилась сквозь заросли кустарника, усыпанного крупными махровыми цветами, ныряла в просветы высокой живой изгороди, продиралась сквозь сплетенные ветки. Вскоре Роуз почувствовала знакомый влажный запах оранжереи, и тропинка сменилась строгими проходами, вдоль которых тянулись столы с рассадой. Длинные вьющиеся плети жасмина аккуратно подтянулись наверх, возвратившись в воздушный чертог куполов. Роуз вновь услышала знакомую дробь дождевых капель по стеклу. За окном было все так же темно. Девочка взбежала по лестнице, плотно закрыла за собой дверь комнаты и подперла ручку стулом, чтобы понадежнее отгородиться от всего, с чем она только что столкнулась.
Это был сон, сон и только, убеждала себя Роуз. Такого не могло произойти в действительности, просто не могло. Она как будто пришла в себя после горячечного бреда. Как теперь уснуть?
Рисование всегда ее успокаивало, поэтому Роуз села за стол, взяла карандаш и начала зарисовывать на бумаге платье и туфли незнакомки, какими их запомнила. Туфельки, конечно, просто невероятные! Их украшали круглые пряжки, инкрустированные драгоценными камнями, и к каждой пряжке крепился ярко-красный кусочек материи, распростертый, точно крыло летучей мыши. Крылатые туфли – вот это да!
А потом Роуз подошла к компьютеру и решила сделать новую запись в блоге – первую почти за два месяца.
Назовем это туфельками моей мечты. Прошлой ночью они на цыпочках прокрались в мой сон. А может быть, это я оказалась в их сне. И они не с помойки! Да, я помню, что мой предыдущий пост про обувь был посвящен тремстам миллионам пар, погребенным на свалках. Выброшенная обувь стала настоящей экологической проблемой. В прошлой школе мы готовили учебный проект на основе программы переработки мусора, ходили на свалку и собирали старую обувь. Но эту пару я не нашла на свалке, а увидела во сне! Какая красота! Маноло Бланик [8] просто отдыхает.
8
Известный испанский дизайнер обуви.
Когда утром Роуз спустилась к столу, Кук встретила ее ласковой улыбкой.
– Что, не понравился мой бисквит? – озорно подмигнула кухарка. – Разок куснула и оставила на столе.
– Ох, простите. – Девочка опустила глаза и заметила на руках царапины, как будто от шипов или колючек. Получается, это был не сон?
Глава 4
«Не сказать, что я тебя ненавижу…»
Мобильный телефон ей вернули в понедельник. Его якобы нашли на школьном дворе, что в принципе звучало вполне правдоподобно. Все выходные Роуз ждала гадких эсэмэсок от Злых Королев, но пока ничего такого не приходило. Она успокоилась и даже начала думать, что в тот день телефон мог вывалиться у нее из кармана, когда она вместе с Майлзом, Джо и Анандом ходила собирать листья, которые они потом рассматривали под микроскопом на уроке естествознания.
Жизнь текла ровно, однако, как Роуз ни старалась забыть о странном происшествии в оранжерее, воспоминания возвращались вновь и вновь. Девочка в сапфирово-синем платье и чудесных алых туфельках, стражник в балетных лосинах, купола, превратившиеся в ясное утреннее небо, рассвет посреди ночи… Чем больше Роуз об этом размышляла, тем более фантастическим казалось все произошедшее. Все, кроме кошачьего мяуканья. Перед тем как увидеть незнакомку в синем, она явственно расслышала «мяу». И даже когда царапины от колючек на руках зажили, голос зверька эхом отдавался в голове.
Роуз опять стала помогать бабушке в оранжерее. Она хотела убедить себя, что вьющийся жасмин не мог за ночь по волшебству вырасти до самой земли. И действительно – цветы висели на высоте добрых двадцати футов [9] от пола, а бутоны-колоски бархатника были плотно закрыты, выставляя наружу лишь едва пробивающиеся бордовые полоски лепестков.
– О, они расцветут только через месяц, если не позже, – сказала бабушка, заметив, что Роуз пристально их разглядывает.
9
6 метров.
Девочка обернулась. Вид у Розалинды был на удивление бодрым, особенно в сравнении с вечерами, когда она смотрела на внучку отсутствующим взглядом. Ох, как часто Роуз чувствовала себя в этом доме чужачкой или, в лучшем случае, нежеланной гостьей, выставить которую за дверь не позволяют приличия. По большому счету, бабушку она не винила, понимая, что та балансирует на грани старческого слабоумия. Однако здесь, в оранжерее, ум Розалинды всегда прояснялся, словно, соединяясь с почвой, с этой старой землей – «доброй землей», как она ее называла – старушка вновь обретала себя.