Затерянный мир Калахари
Шрифт:
Глава двадцать седьмая
Берег скелетов
К северу от мыса Кросс лежит Берег Скелетов, который на древних мореходных картах обозначен как Берег Кораблекрушений. Это самый опасный, после полярных, район побережья: подводные рифы, а за ними непроходимая пустыня и одинокие горы. Мы проехали несколько миль среди дюн Берега Скелетов, но вынуждены были вернуться. Дорогу нам преградило русло высохшей реки, доверху наполненное зыбучими песками, да и разрешение на въезд было выдано для группы автомобилей, а не для одного.
Протянувшийся на много километров пустынный берег усеян обломками
Полная опасностей пустыня привлекает многих охотников за алмазами. В запретной зоне можно найти оставленные ими бутылки из-под виски, пустые консервные банки. Несколько лет назад геологическая экспедиция обнаружила на песке следы колес автомобиля-амфибии, непонятно каким образом забравшегося так далеко. Не так давно в этих местах бродили бушмены, так называемые береговики, но сейчас они вымерли, и только их скелеты говорят, что здесь когда-то жили люди.
Спасение к потерпевшим кораблекрушение здесь может прийти только с моря. В живых оставались очень немногие. Среди таких счастливцев были два датчанина, которые в 1950 году, валясь с ног от жажды и усталости, добрались до станции на мысе Кросс. Отдохнув несколько дней и набравшись сил, они сделали такую запись в журнале станции:
«20 июня 1950 года наша яхта «Дан» потерпела крушение в пятидесяти милях отсюда. Мотор и некоторое другое имущество удалось спасти. Мы пошли на юг. Мы не знали, где находимся, но через два дня нам посчастливилось набрести на эту станцию. Очень благодарны г-ну Оффену за безграничную доброту и гостеприимство, которые он нам оказал.
Оффен был в то время начальником станции. Датчане, братья Нильсены, тридцати шести и двадцати четырех лет, отправились из Дании в далекое путешествие на своей яхте длиной в двадцать четыре фута. Отплыв из Копенгагена, они прошли Кильский канал, но их выбросило на берег недалеко от Гибралтара. Они отремонтировали яхту и продолжали идти вдоль берега Западной Африки. Здесь путешествие закончилось катастрофой: яхта разбилась о скалы. Если бы они оказались немного дальше к северу от мыса Кросс или пошли на север, а не на юг, то сейчас и их скелеты лежали бы в этой дикой местности. Нильсены потеряли всякую надежду остаться в живых. Они были совсем без сил, когда добрались до мыса. Якоб проработал на станции полтора года, а Мартин направился на юг, в Капскую провинцию, куда затем приехал и его брат.
На следующий день мы отправились в обратный путь, в Свакопмунд. После захода солнца туман с океана серой стеной накатился на берег. За несколько минут температура упала больше чем на двадцать градусов, стало сыро и холодно. Обычно ровная и сухая поверхность соляных озер стала липкой и скользкой, и в наступившей темноте нам приходилось почти ощупью двигаться по дорожной колее, потому что свет фар пробивал туман всего на несколько метров. Мы завернулись в одеяла, но все-таки дрожали от холода. Ледяной туман в пустыне напоминал прикосновение смерти. Когда мы останавливались, чтобы протереть ветровое стекло, со стороны океана слышался глухой грохот подводных взрывов.
В полночь мы были в Свакопмунде.
— Река под пустыней! Правда, она ненадолго прячется под землю, но… вода под пустыней! Обязательно посмотрите это чудо, когда поедете на юг по пустыне Намиб, — говорил нам в Виндхуке доктор Эрнст Шерц, с которым мы советовались о последнем этапе нашего путешествия.
Как и многие другие достопримечательности Юго-Западной Африки, эта река не отмечена на картах, потому что находится в отдаленном районе, между полицейской зоной и «Шпергебит № 2» — запретной алмазной зоной в центральной части пустыни Намиб. Называется подземная река Сезрием. Это слово попало в язык африкаанс от буров и означает «шесть быков в упряжке».
Итак, направляемся к реке Сезрием: из Свакопмунда едем в Уолфиш-Бей через гигантские дюны, по колее пересекаем Намиб и, выехав из царства песка, оказываемся в дикой каменистой местности. На плато резвятся стада антилоп. Иногда в стаде виднеются два-три страуса.
Мы разбиваем лагерь на дне каньона Кейсеб, громадной расщелины с крутыми скалистыми склонами. Река Кейсеб раз в несколько лет оживает и неделю-две течет по каньону. Все остальное время каньон сух.
На фоне ночного неба высятся черные силуэты скал, и нам чудится, что мы на дне лунного кратера. Тишина: ни дуновения ветерка, ни воя шакала.
На следующее утро, собираясь в путь, мы вдруг увидели лендровер, ехавший по дну каньона. Поравнявшись о нами, машина остановилась. Полицейский патруль искал грузовик с двумя подозрительными людьми, которые, судя по всему, ловят антилоп и тайком переправляют их через границу, скорее всего в Танганьику. Сержант целые сутки ехал по нашим следам и был очень разочарован, что мы не воруем антилоп! Чтобы утешить его, мы обещали зорко смотреть по сторонам и сообщать на полицейский пост в Научасе о всех автомашинах и людях, которых встретим по пути.
Два дня мы ехали на юг по краю пустыни. Нам подробно объяснили, как добраться до реки Сезрием, но найти ее оказалось не так-то просто.
Хуго Трутер, владелец фермы, за которой начиналась пустыня, посоветовал проехать несколько сот километров на юго-запад от последних высоких скал и там искать трещину в почве.
— Только смотрите, не въезжайте в запретную алмазную зону, — предупредил он.
Мы заночевали в покинутом бушменском поселении у скал. Наутро мы около часа потратили на поиски трещины в каменистом дне пересохшего речного русла. Она была около метра в ширину.
Трещина постепенно переходила в глубокую, метров тридцать, расселину с отвесными стенами. На дне поблескивала вода подземной реки. Когда расселина стала еще просторнее, мы спустились к воде и прошли метров двести по берегу. Вода была стоячая и такая холодная, что, переплыв на противоположный берег, я начал дрожать и долго не мог согреться. В узкую щель над головой проникал слабый свет, но ни один солнечный луч сюда не доходил, и вода почти не испарялась.
Хотя речное русло имеет мало изгибов, за многие века вода выточила глубокие пещеры в скалистых берегах. Было очень странно находиться в прохладном полумраке, в полной тишине, и сознавать, что над тобой пустыня.