Затерянный мир
Шрифт:
– Si, сеньор, но сегодня погода...
– Мне наплевать на погоду, – заявил Доджсон. – Погода прояснится. Я хочу отправиться прямо сейчас.
– Может, позже...
– Сейчас!
Гендока развел руками:
– Мне очень жаль, сеньор...
– Покажи ему деньги, Говард.
Кинг открыл чемодан. Он был забит пачками банкнот, по пять тысяч в каждой. Гендока глянул, взял одну пачку и внимательно проверил. Осторожно положил на место и взволнованно переступил с ноги на ногу.
– Я хочу отправиться сейчас!
– Si, сеньор. Мы поплывем, когда вы будете готовы.
– Вот так-то
– Около двух часов, сеньор.
– Прекрасно. Просто прекрасно.
Вышка
– Вот так!
Левайн подсоединил трос к электрической лебедке «эксплорера» и включил ее. Трос медленно растянулся.
Они спустились в долину у подножия скал. Полуденное солнце висело над головой, его свет отражался от кромки кратера. Долина купалась в жарких лучах, от которых дрожал воздух.
Неподалеку паслось стадо гипсилофодонов. Зеленые газелеподобные животные опасливо поднимали головы каждый раз, когда слышали металлический лязг. Лязг издавали алюминиевые прутья, которые соединяли Эдди и ребята. Эти прутья доставили немало хлопот тогда, в Калифорнии. Прутья лежали на траве бесформенной грудой.
– Теперь поглядим, – сказал Левайн, потирая руки. Кабель натягивался, алюминиевые прутья начали шевелиться и подниматься в воздух. Вся похожая на паука конструкция казалась такой хрупкой и неустойчивой, но Торн знал, что на самом деле она необычайно прочная. Вот уже десять футов над землей, пятнадцать, наконец четырехлапый агрегат замер. Маленький домик наверху теперь оказался среди нижних веток ближайших деревьев, и листва почти скрыла его из виду. Но сами металлические лапы ослепительно сверкали под солнцем.
– Все? – спросил Арби. – Да.
Торн обошел лапы с четырех сторон, продевая в отверстия крепежные болты, чтобы привинтить поперечные перекладины.
– Но он слишком яркий, – промолвил Левайн. – Нужно было сделать его черным.
– Эдди, – позвал Торн, – надо спрятать его.
– Закрасить, док? У меня как раз есть баллончик с черной краской.
– Нет, – возразил Левайн, – она оставит запах. Может, попробовать пальмы?
– Ясно.
Эдди направился к рощице пальм неподалеку и начал рубить широкие листья своим мачете.
Келли удивленно оглядывала алюминиевую конструкцию.
– Здорово! Но что это такое?
– Это вышка, – пояснил Левайн. – Вперед.
И он начал карабкаться по поперечным стержням вверх.
Крыша маленького домика держалась на четырех алюминиевых стержнях, отстоящих друг от друга на четыре фута. Пол тоже был сделан из алюминиевых прутьев, но они неплотно прилегали друг к другу. Ноги детей могли проскочить между ними, так что Левайн прихватил первую партию листьев, которые Эдди поднял на веревке, и устлал ими пол. Оставшиеся листья он привязал по бокам домика, полностью замаскировав его.
Арби и Келли во все глаза смотрели на животных. Отсюда открывался вид на всю долину. Вдалеке, на другой стороне реки, паслось стадо апатозавров. Семейка трицератопсов рысила куда-то на север. Прямо у воды толпились какие-то динозавры, похожие на уток. У них над головами возвышался длинный гребень. Низкий, раскатистый крик плыл над этими существами
– Что это? – спросила Келли.
– Паразавролоф, – ответил Левайн. – Он трубит через этот полый гребень. Звуки низкой частоты переносятся на большие расстояния.
На юге паслось стадо темно-зеленых животных с большим закрученным, выпирающим лбом и маленькими вздернутыми рогами. Они слегка напоминали буйволов.
– Как называются вон те? – поинтересовалась Келли.
– Хороший вопрос, – хмыкнул Левайн. – Они похожи на Pachycephalosaurus wyomingensis. Но точнее сказать не могу, потому что полных скелетов этих животных пока не находили. Эти лобные выступы – твердые костные образования, их фрагменты часто откапывали. Но я впервые вижу целое животное.
– А зачем эти выступы? – спросил Арби.
– Никто не знает. Все решили, что они используют их во время стычек, боев между самцами этого вида. Соревнование за самку.
В домик забрался Малкольм.
– Да, боевые наросты. Сейчас они хорошо видны.
– Именно, но сейчас они вовсе не боевые. Наверное, брачный сезон уже закончился.
– А может, они и вовсе не нужны, – предположил Малкольм, разглядывая зеленых существ. – Эти животные кажутся такими миролюбивыми.
– Да, но это ничего не значит, – добавил Левайн. – Африканский буйвол тоже почти все время тихий и спокойный. Обычно они недвижно стоят на месте. И все-таки это опасные и непредсказуемые животные. Наверняка эти наросты зачем-то нужны – даже если мы пока не можем представить зачем.
Он повернулся к детям.
– Поэтому мы и построили вышку. Хотим установить круглосуточное наблюдение за животными. И сделать полную запись их поведения.
– Зачем? – спросил Арби.
– Потому что этот остров, – ответил Малкольм, – представляет уникальную возможность изучать величайшую тайну природы и истории нашей планеты: вымирание.
– Видите ли, – начал Малкольм, – когда «ИнГен» сворачивал оборудование, они спешили и случайно оставили нескольких животных. Это было пять-шесть лет тому назад. Динозавры взрослеют быстро, большинство видов вступают в зрелый возраст через четыре-пять лет. К настоящему моменту первое поколение динозавров «ИнГена» – созданное в лаборатории – стало взрослым и произвело потомство уже в диких условиях. Сейчас на острове существует полная экологическая система, включающая с дюжину видов ископаемых, которые живут в социальных группах. Впервые за шестьдесят пять миллионов лет.
– Так почему это возможность изучить вымирание? – спросил Арби.
Малкольм обвел жестом долину.
– Только задумайтесь. Вымирание – очень сложный для исследований вопрос. Существует множество противоречивых теорий. Данных не хватает. А эксперимент поставить невозможно. Галилей мог взобраться на Пизанскую башню и бросать вниз камни, чтобы проверить теорию гравитации. Он никогда такого не делал, но ведь мог. Ньютон использовал линзы для проверки теории света. Астрономы следили за затмениями, чтобы подтвердить эйнштейновскую теорию относительности. Наука полнится экспериментами и проверками. Но как проверить теорию вымирания видов? Никак.