Заточённый ангел
Шрифт:
Дверь не была заперта… Внутри, как и ожидалось, – еще более тоскливо и мрачно. Каждый шаг сопровождался унылым скрипом, походившим на стон. Анри хмурился, осматриваясь. Ришар шел за ним с непроницаемым лицом. Обветшалые стены, мебель – явно старинная, но запыленная, покосившаяся. Все в каких-то унылых сизых тонах.
Но… и здесь запах! Невозможные в этой затхлости, чуть уловимые, на удивление свежие цветочные нотки. Шиповник? Похоже на то… и… что-то еще.
Юноше было не по себе. Все как-то запутанней становилось с каждой минутой. Или он заболел чем-то странным, и теперь ему лезут в нос несуществующие ароматы?
Некоторые из ступенек на второй этаж оказались сломанными. И все-таки Анри осторожно поднялся наверх.
Там его ждал узкий коридор, ведущий в несколько комнат. Крыша протекала, тянуло сыростью… и опять этот нежный цветочный запах – такой неуместный здесь, до тошноты. Анри невольно поежился.
– Что-то мне тут совсем не нравится, – признался он другу, когда они вошли в маленькую комнату, скудно обставленную.
– Смотри! – указал Ришар на прогнившие местами доски пола. В узкой полоске света, пробившейся из-за плотных пыльных занавесок, темнели какие-то пятна.
– Это что, кровь? – удивился Анри. Брезгливо морщась, дернул в сторону одну из занавесок. – Смотри-ка… здесь явно кто-то был. Видишь? Мебель сдвигали, следы на полу, и…
– Да, это кровь, – кивнул Реми.
Анри замер. Голову словно пронзило чем-то острым, и туман поплыл перед глазами.
Как будто каким-то другим слухом – это сложно было бы описать – он уловил голоса, приходящие невесть откуда…
Тихий женский… мелодичный, приятный. Но сдержанный, очень печальный.
– Мой муж убит… Нам с вами нужно держаться друг друга, кузен. Вы и мой сын – последние из рода Делоне. Помогите мне защитить мальчика.
Анри моргнул, поняв, что комната выглядит как-то иначе. Здесь теперь еще темнее, но больше мебели… и порядка. Отсвет единственной сальной свечи выхватил из мрака красивое бледное лицо. Темные кудри выбивались из-под простого капора, совсем не вязавшегося с утонченными чертами молодой женщины. Она куталась в грубую накидку и что-то прятала под ней.
Мужской баритон – раздраженный, прерывистый. Неясная фигура в костюме восемнадцатого века – камзол, кюлоты, парик с косицей…
– Вы бы не выходили из дома, Женевьева. Беснующаяся чернь готова подозревать аристократа в каждом встречном, а уж вы-то, с вашим нежным личиком…
– Но я не могла иначе, Жозеф! Мой духовный отец при смерти… вряд ли мы когда-нибудь еще встретимся с ним в этом мире…
Тьма заволокла тревожную картину, а Анри почувствовал, как кто-то трясет его за плечо. Медленно, очень медленно возвращался он к реальности.
– Анри? Да что с тобой, старик? – волновался Реми Ришар. – Эй, космос, Земля на связи!
Анри вымучил улыбку. Слабо похлопал друга по руке, лежащей у него на плече.
– С тобой все хорошо? – не отставал Реми. – Ты бледный как поганка. Слушай… у тебя ведь вчера что-то там стряслось? – все же коснулся он скользкой темы. – Может, к врачу? Вдруг внутреннее повреждение?
– Нет, со мной и правда все хорошо… Спасибо. Скажи, а ты запах чувствуешь?
– Что?
– Запах… приятный такой… вроде как шиповник.
– Ну, это ты у нас сын парфюмера, не я. Ничего такого я не чувствую. Давай, не упрямься, отвезу в больницу.
Но Анри наконец-то окончательно пришел в себя и глубоко вздохнул. Окружающий мир вернулся на место.
– С этим домом что-то не так! – заявил он. – Пошли отсюда, Реми!
– Да не вопрос.
Парни с удовольствием вышли под солнце, на свежий воздух из затхлости и тлена.
– Реми, дело, конечно, твое… Но я бы отговорил Поля от его гениальной идеи.
Ришар угрюмо кивнул.
– Согласен. Мне тоже все это не понравилось. Ладно, старик. Спасибо, что заскочил сюда со мной. Уверен, что с тобой все в порядке?
Анри кивнул.
– Тогда поехали…
Глава 5
Молодые люди вернулись в старую часть города, где все ненавязчиво погружало в ушедшие эпохи. Светлые фахверковые дома с острыми двускатными крышами, с контрастно темным, сложным рисунком каркасов… Древние потертые камни мостовой… И, конечно же, жемчужина Сен-Мишеля – готический храм архангела Михаила. Весь в кружевной каменной резьбе, с устремленными в небо шпилями, с изящными нишами, занятыми скульптурными изображениями святых.
Выходя из машины, Анри устремил на церковь взгляд, в котором мелькнул отсвет нежности. Он крепко пожал руку Реми Ришару и, не оглядываясь, привычно уверенным, четким шагом направился к прекрасному зданию.
Внутри его ждал приятный полумрак, смягченный яркой пестротой оконных витражей – настоящих шедевров стеклодувов, давно канувших в веках. Воинственный архангел с обнаженным мечом, в золоченых латах, словно замер на секунду перед тем, как взлететь, уверенно расправив за спиной тяжелые металлические крылья.
Месса уже завершилась, но Анри хотелось сейчас только одного – увидеть своего духовного отца.
Священник сам поспешил подойти, едва разглядел стройную, затянутую в стильный черный пиджак фигуру возле массивной статуи архангела. Отец Жак был красивым человеком лет пятидесяти с горящими темными глазами и с легкой проседью в слегка вьющихся коротких волосах. Его интеллигентное лицо сохраняло задумчивое, даже несколько мрачное выражение. Но своему духовному сыну кюре искренне обрадовался и явно с удовольствием благословил его.
– Что с тобой, мой мальчик? – спросил он с тревогой, хотя, как и Реми, делал вид, что не замечает синяков у него на лице. И добавил, как бы размышляя вслух: – Я раньше у тебя такого взгляда не видел.
Анри глаз не отвел.
– Я потому и пришел. Не понимаю, что со мной происходит.
– Хочешь исповедоваться?
– Нет, святой отец. Не сейчас. Я слишком растерян. И зол. Я хотел просто попросить у вас молитв, но только что со мной случилось нечто совсем уж необъяснимое.
– Анри, – мягко произнес отец Жак, – многое необъяснимое следует принимать как должное. Мы живем не в материальном мире… не в полностью материальном. Если бы все можно было постичь разумом – зачем тогда душа? Но расскажи мне, что с тобой произошло. Если, конечно, хочешь.