Заточённый ангел

Кравцова Марина Валерьевна

Девушка покраснела еще сильнее.

– Анри… не надо.

Он тут же ее отпустил. Грета права – не надо. Серьезных отношений он не хочет, а снова напиться, уломать девчонку на секс в пьяном виде… красней потом на исповеди перед отцом Жаком.

Словно в ответ на эти мысли появилась наконец и перцовка. От одной хотя бы рюмки Анри решил не отказываться. Острая еau-de-vie (вода жизни) обожгла горло и ударила в виски. Грета тоже выпила залпом и тихо охнула.

– Не обижайся, пожалуйста, – попросила она. – Ты очень красивый. И вообще… Но мне бы хотелось дружить с тобой. Без… без всего вот этого. Мы же только что встретились.

– Так ведь и подружиться сложно за один день, – пожал плечами Анри. – Если речь о настоящей дружбе, конечно. Но знаешь, мне почему-то с тобой легко. Обычно я с трудом схожусь с людьми.

– Я думаю, дело не в характере, – уверенно заявила девушка. – Просто не доверяешь окружающим. Конечно, когда самые близкие ведут себя с тобой как враги…

– Откуда ты знаешь?.. – начал было он и запнулся. – Ах, да! Морис… Ну, ты слышала наш разговор, что уж там… Это ухажер… сейчас уже жених моей сестры. Одной из… Они обе чокнутые. Ладно… Не самая интересная тема для разговора.

Анри откинул темные волосы со лба. Он сам себе удивлялся – почему готов довериться почти незнакомой девчонке? Тоже магия?

– Мне все про тебя интересно, – живо возразила Грета. – Но говорить тебе приятно не обо всем.

– Мысли мои читаешь?

– Да у тебя же это на лице написано, – рассмеялась юная баварка.

– Значит, ничего от тебя ни скроешь, – Анри тоже заулыбался. – Но скажи, зачем тебе такой друг, как я?

– Нас судьба свела. А так-то друзей у меня и нет.

Вот еще новость. Такая солнечная, легкая, доброжелательная… да у нее половина школы должна в друзьях ходить! Далеко не все студенты – тупые снобы, им должно быть все равно, что эта девчонка не обвешана брендами.

И снова «фея» будто проникла в его мысли.

– У меня полно приятелей и хороших знакомых. Но не друзей.

Анри выпил еще рюмку и отставил бутылку подальше.

– И ты решила, что два таких странных человека непременно должны дружески сойтись? Знаешь, я готов поверить тебе, Грета. Иначе придется признать, что ты с Луны. Твоя Луна всегда полная и сияет. И в нашу школу тебя, безусловно, заслали в рамках секретной программы исследования землян. А каково прикрытие? И знаешь ли, кто я… может быть, тоже пришелец?

И Анри прочитал с выражением:

– Я – пришелец.

За мною – волна

глупых клонов моих,

острых мыслей моих.

В этом мире бледна тишина

и не понят язык мой и стих.

Мысли ранят как нож.

Но чего же ты ждешь?

Уничтожь то, что скрыто от глаз,

что ослабит тебя,

что заставит тебя

в этом мире остаться сейчас.

Я пришелец.

За мною – тоска

по скользящим огням,

по космическим снам.

Отчего так звезда далека

и разбиты галактики в хлам?

Что жалеть этот мир?

Он не будет другим.

Но откуда знаком этот лик?

Отражения твои,

все движения твои,

это все для меня – не для них.

Я пришелец, почувствуй же сердцем мой страх,

открывая иные черты…

Блеск сверхновой в твоих отразился глазах…

Я пришелец. Но, может, – и ты?

– Это же песня «Белого космоса»! – радостно отозвалась Грета. – Музыка Реми Ришара, слова Николя Лурье. Ох, знал бы ты, как мне нравятся его стихи… А ты знаком с ним?

– Да, – кивнул Анри. – Николя Лурье – это я.

У девушки по-детски восторженно округлились глаза.

– Правда? Ой… послушай… Ты молодец, Анри! Какой же ты молодец… А можно я стану твоей поклонницей? Это ты написал все стихи для «Белого космоса»?

– Не все, конечно. Но многие.

– А почему такой псевдоним?

– Николя – мое второе имя, а Лурье – фамилия моего духовного отца. Все просто.

– Ты католик?

– Да. А ты?

– Даже не знаю. Но я верю в абсолютное добро и в высший разум. Может быть, он помогает… вот хотя бы стихи писать?

– Сам не знаю, что в те минуты происходит. Разве это передашь? Все внутри переполнено, грудь теснит, и будто можешь порезаться от резкого звука и яркого света. Понимаешь? Хранить все это в тайне так тяжело… Боишься, что не удержишь… что поэзия и музыка уйдут куда-то. И красота станет невыносимой. До того, что захочется ее уничтожить… как это сделал некогда японский монах, сжегший Золотой храм.

– Я ничего не поняла, – погрустнела Грета. – Кроме одного. Ты скрываешь от всех, что пишешь стихи. От всех, кроме «Белого космоса».

– Да. Но… ты, вижу, увлечена нашей рок-группой, – поспешил юноша слегка изменить тему. – Хочешь познакомиться с ребятами?

– Конечно же, хочу!

– Отлично. Ее душа, Реми, – мой лучший друг. Думаю, вы чудесно с ним поладите.

– Уверена!

Но едва Анри произнес имя Ришара, как на память пришел странный дом… да сколько же можно! А назойливая мысль уже не давала покоя.

– Грета… – спросил Анри задумчиво, – в магии запахов какую роль играет шиповник?

Девушка явно удивилась вопросу.

– Так и не скажешь сразу. Зачем тебе это?

– Потому что…

А, была не была!

– Я уверен, фея моя… с тем, что ты называешь колдовством, я столкнулся не раз. И еще уверен, что ты сможешь что-то прояснить. Пожалуй, я расскажу тебе все.

Глава 9

Как зарождается доверие? Откуда приходит? Каким чудом пускает корни в сердце? Никто не ответит…

Грета вызывала вопросы, Анри был знаком с ней всего несколько часов, и все же с легкостью рассказал ей о событиях сегодняшнего дня. Хотя думал, что об этом будут знать лишь священник и лучший друг. И он видел, что с каждой новой деталью его рассказа солнечная девочка становится все задумчивее.