Затон
Шрифт:
В семь утра Слава уже был на посту, ведя наблюдение за одним из подъездов невзрачной «хрущевки», спрятавшейся во дворах Авиационного переулка. Признаться, Слава был несколько смущен тем, что его новый объект обитает в таком убогом доме. Еще больше его поразил сам факт наличия такого убожества в одном из самых дорогих мест Москвы.
Объект вышел во двор в половине девятого. У него был такой расхристанный, такой потерянный вид, он настолько не походил на свою собственную фотографию, что Слава ни за что бы его не узнал, если бы не «Тойота». Это была машина объекта. Ее номер Слава выловил в гаишной базе.
Слава тронулся за объектом, соблюдая привычную дистанцию, но тот так нервно и дергано вел машину, пару раз проскочив перекрестки на красный, что Слава почел за лучшее сесть ему чуть ли не на бампер. К его вящему удовлетворению такая сумасшедшая езда вскоре завершилась. Объект приткнул свою машину у какого-то забора, а сам направился к проходной. «Больница», – прочитал Слава и двинулся вслед за объектом.
«Эдя! Эдечка! – крупный мужчина лет шестидесяти, завидев в аллее Славин объект, отделился от толпы, стоящей у входа в какое-то одноэтажное строение, и быстрыми шагами направился к нему. Они крепко обнялись, и мужчина, уронив голову на плечо объекта, заплакал, негромко причитая: «Как же так, Эдя, а? За что же это, Эдя, а?» Слава прошел мимо них.
Толпа оказалась неоднородной. Она состояла из нескольких групп, держащихся особняком друг от друга. У всех напряженные, сумрачные лица. У женщин в руках цветы, мужчины нервно, взатяг, курят. Кто-то молчит, кто-то негромко переговаривается друг с другом. «Морг», – сообразил Слава. Не задерживаясь у входа, он прошел внутрь. В траурном зале шла прощальная церемония. Спокойно, как будто имеет на это полное право, он толкнул дверь с надписью «Только для персонала». В большом, светлом помещении, от пола до потолка облицованном кафельной плиткой, выстроилась очередь из трех гробов на каталках. Первый в очереди – с заколоченной крышкой. «Ваде от друга Эди», «Дорогому сыночку Вадечке от папы», – прочел Слава на лентах, обвивавших траурные венки. «Этот, похоже, наш», – мысленно прикинул он.
Мужчина, вы что-то хотели? – спросил появившийся в помещении человек.
А-а… Хотел уточнить, когда наша очередь? – Слава ткнул пальцем в заколоченный гроб.
Ваш следующий.
Слава вышел наружу, потерся среди людей, и, убедившись, что объект находится здесь и никуда не собирается уходить, направился к своей машине.
Сначала из ворот выехал автобус-катафалк, за ним стали пристраиваться другие машины. Встроился в колонну и объект. Слава в этой колонне был замыкающим. На этот раз, объект вел себя благоразумно, не стараясь выскочить из общего строя, чем доставил Славе немало удовольствия.
Процессия выгрузилась у кладбищенских ворот и далее проследовала пешком. «Опять жара, опять духота… – мысленно сетовал Слава, устроившийся на полу «Тойоты» объекта. – Хоть бы догадался машину в тенек поставить… Охламон. Жарься теперь из-за него».
Объект появился не скоро. Он забрался в машину, захлопнул дверь и, запустив двигатель, откинулся назад, безвольно свесив руки. Славиного терпения хватило всего лишь на пару минут.
Трогай! – Он вдавил ствол пистолета в Эдину шею. Тот от неожиданности дернулся, оборотившись назад. – Спокойно! Будешь дергаться, получишь пулю. Трогай!
Кто ты такой? Чего тебе надо? – упавшим голосом спросил Эдя, когда, сделав круг по кладбищенской площади, они выехали на дорогу.
Останови на обочине! – скомандовал Слава. Эдя выполнил команду и украдкой глянул в зеркало, пытаясь разглядеть своего похитителя. – Меня наняли убить тебя. Я киллер. – Пояснил Слава. Он уже убрал пистолет от Эдиной шеи и вальяжно сидел на заднем сидении, забросив ногу на ногу. – Это ты кого сейчас похоронил? Я, так понимаю, своего компаньона. Нет?
Да, – подтвердил Эдя, снова глянув в зеркало.
Та-ак… Интересные дела. Сначала одна, потом другой… Это мне понятно. Но тогда кто же заказал тебя?
Эдя резко обернулся назад.
Ты думаешь, что их… Анну и Вадю я заказал?
Только без глупостей, а то мне придется стрелять, – предупредил его Слава. – А кто же? Разве не ты?
Нет, нет, – заторопился Эдя. – Вадька сам разбился. В автокатастрофе. А…
Это еще ни о чем не говорит, – перебил его Слава. – Бывают и автокатастрофы заказные.
Нет, Вадька точно сам. Там такое было… Мясорубка… Столько жертв… А Анна… Ее Вадька заказал… Они вместе жили. Она его застукала. Ну, с бабой… Пообещала убить. Вот он и принял меры… самообороны. А я… Я ни при чем, – Эдя снова зачастил. – Послушай, я знаю, сколько стоят твои услуги. Я дам тебе в два раза больше. В три… Только откажись выполнять заказ. В четыре…
Молниеносным движением руки Слава оборвал Эдину реплику.
Как же, не ты… – пробурчал он себе под нос, выбираясь из машины наружу. – Откуда же тогда тебе знать цену моим услугам?
Он вытащил из машины бесчувственное тело и, загрузив его в багажное отделение, спеленал скотчем, затем запер машину и, неторопясь, направился пешком к кладбищу. Через десять минут он припарковал свою машину рядом с Эдиной и перегрузил связанного по рукам и ногам Эдю к себе. «Порядок, – с удовлетворением констатировал Слава. – Теперь на Беговую.
Трибуна сегодня была почти пуста. Лишь кое-где торчали до боли знакомые рожи завсегдатаев. Эти играли обычно по маленькой и всегда наверняка. Большинство из них так или иначе были связаны с внутренним миром ипподрома. Постоянно отираясь среди владельцев лошадей, тренеров, жокеев, технических работников, они по крупицам собирали информацию, что давало им возможность вести беспроигрышную игру. С такими связываться – себе дороже. Останешься без штанов. Большинство игроков, настоящих, азартных игроков сейчас не на трибуне штаны протирают, а толпятся в кассовом зале, глядя на собачьи бега, которые напрямую транслируются из Англии. Но там все несут в кассу.
Долгий приступ зевоты разодрал рот, сведя скулы и заставив отвернуться в сторону беговой дорожки. «Ничего, – обнадежил себя букмекер, вытирая проступившие слезы, – день только начинается. Глядишь, и поднавалит народишко-то. Конечно, будний день…»
Кто-то взял его за локоть, как будто щипцами сжал. Обернувшись, он так и застыл с открытым ртом, собираясь обругать неучтивца.
Те-ень? – только и сумел выдохнуть он.
Тс-с…
До того букмекеру довелось всего лишь раз встречаться с этим человеком лично. Но эти темные глаза, просвечивающие тебя насквозь, что твои рентгеновские лучи, он запомнил на всю оставшуюся жизнь.