Заведите себе дракона
Шрифт:
– Именно, и рассуждала я так же, – не удержалась я от улыбки. – Драконы, как мы с вами уже проходили, просто относятся к этой стороне жизни, поэтому можно было не бояться обидеть его подобным образом. Бить же, вызвав в себе ярость, чревато : очнувшись, он непременно воспротивился бы,и кто-то из двоих мог серьёзно пострадать. Зачем лечить, если сразу вновь калечишь?
Пока я говорила, Натрис бросила полный превосходства взгляд на Аурис,и я насторожилась, ожидая подвоха.
урис вызывала у меня наибольшее беспокойство : слишкoм тихая, скромная, стеснительная. Она всё время держалась позади, была очень мечтательной и идеалистичной. Слишком эслада, чтобы её можно было легко переучить. Как она сможет жить в Мире? Тулис близка к ней по характеру, она тоже спокойная и застенчивая, но Тулис – это старый ледник, где под слоем снега прячутся трещины. То есть никогда не знаешь, что эта тихая девочка может натворить по вдохновению,и уж точно она способна постоять за себя. А вот Аурис...
– Актис, но как же так?
– заговорила онa, чуть сдвинув серебристые брови. Голос звучал нетвёрдо, но было видно, что девочка полна решимости и сейчас даже переступила собственную робость, чтобы высказаться. А значит, её очень, очень задело.
– Ведь ты говорила, что так нельзя, что близость допустима только с тем, к кому тянется сердце. Что мы не животные, чтобы поддаваться слепым инстинктам.
– Вcё верно, милая, - негромко подтвердила я, осторожно подбирая слова и чувствуя себя на тонком неверном льду над пропастью.
– Но ещё я говорила о том выборе, который мы должны совершать. Нет точного рецепта, в каком случае и как стоит поступать. Иногда приходится чем-то жертвовать. Может быть, я не права, нo я не видела другого способа спасти его жизнь. Да, с этой точки зрения я поступила ошибочно. Но зато избежала другой, гораздо более страшной ошибки : равнодушия. Мы с вами все прекрасно знаем, что порой приходится выбирать между вещами на первый взгляд одинаково гадкими.
– Ну... ладно, это вчера, - опустив взгляд, едва слышно проговорила она.
– А сегодня?
Я замерла, не зная, что на это ответить. Правду? Признать собственную слабость? Я не видела в этом ничего зазорного, но как сделать это так, чтобы меня поняли правильно?!
Да побери меня Древние, я сама себя не понимала , а просто плыла по течению! Как можно объяснить это девочкам так, чтобы они не обиделись на меня, не посчитали лгуньей?
— Насчёт сегодня, завтра и впредь надо спрашивать меня, а не вашу наставницу, - прозвучавший в повисшей вязкой тишине насмешливый голос дракона заставил меня вздрогнуть. – Иногда двое вместе не потому, что они друг друга любят, а потому, что по отдельности им хуже, чем вдвоём. То, о чём вам говорила Актис, это идеал, к которому стоит стремиться. Когда идеал недостижим, ему прихoдится подвинуться и уступить меcто чему-то, что, может, не так прекраснo, но зато помогает выжить.
— Но ведь можно обойтись и без этого! – возразила Аурис. — Нашими желаниями должна управлять воля, а не наоборот!
Как же сильно её зацепило, даже не испугалась спорить с незнакомцем...
– Хорошo, когда действительно можно, но сейчас совсем другой случай. Одиночество, дитя, порой убивает. Вы ведь не желаете подобной участи своей наставнице?
– Но у неё есть мы, – неуверенно проговорил кто-то из девочек, я не успела разобрать.
– Сейчас – есть. А через полгода вы все уйдёте, останетесь жить в Мире, у вас появятся свои новые заботы и, дадут Древние, тот идеал, о котором вы говорили.
– Но ктис тоже может остаться в Мире, с нами, – уже не так горячо и решительно возразила Аурис, старательно пряча взгляд.
– Ты уверена? – хмыкнул дракон.
– вот я скорее уверен в обратном. Договор касается детей обоих полов, которые, достигнув совершеннолетия и научившись управлять своей силой, отправятся в другие семьи. О тех немногих взрослых эсладах, которые остались живы после окончания войны, там нет ни слова. И жизненный опыт подсказывает мне, что Мир, согласившийся принять безобидных маленьких девочек и мальчиков при условии их лояльности и готовности следовать тамошним порядкам, вряд ли так же легко примет Ту, Что Ударила в Спину. В Мире говорят, что предавший однажды предаст вновь,и вряд ли кто-то станет разбираться в мотивах этих женщин, очень многим пожертвовавших для сохранения мира. То есть некоторые понимают значимость этого поступка, даже будут отзываться с уважением. Но принять – это совсем другое. Принятие подразумевает доверие, а доверия к вашей наставнице и остальным не будет.
Несколько секунд они молчали, переваривая сказанное.
– А зачем вы вообще пришли в Ледяной предел?
– спросила наконец Литис, которой надоела серьёзная тема и нотации.
– Я очень хотел на него взглянуть, - обезоруживающе улыбнулся мужчина, давая понять, что другого ответа у него для нас нет.
– И как вам?
– полюбопытствовал кто-то ещё.
До сих пор я сидела будто заледенев и никак не могла поверить, что это всё происходит на самом деле. Меня шокировали сейчас не слова Шерху; я ведь буквально пару минут назад задумывалась о том, что он давно уже не мальчишка, а опытный и, скорее всего, весьма неглупый мужчина, и сейчас почти без удивлеия приняла дополнительное подтверждение. Вызывало растерянность само его решение вмешаться. Он был не обязан это делать, не обязан нянчиться с моими воспитанницами и спасать меня там, где я не могу найти ответа. Да, он косвенно виноват в этой ситуации, но было бы лицемерием сваливать ответственность на него: он создал связь без разрешения, но последующая близость была уже моим осознанным выбором.
днако вмешался. Получается, вот так они оберегают ратри? Не только от настоящих опасностей, но даже от личных проблем?
Дико сознавать мотивы такого отношения – заботу рачительного хозяина о своём ценном имуществе. Но... кажется, у меня совсем нет воли протестовать. Странное в подобных обстоятельствах ощущение: понимать, что происходит, знать, почему так происходит, но – не cопротивляться. Как говорят в Мире, «хоть поленом назови,только в пламя не суй».
Похоже, Шерху полностью прав на мой счёт : я слишком устала быть одна, не ощущать никакой поддержки. У нас с девочками хорошие отношения, я люблю их, а они, наверное, любят меня, но это не дружба, не равноправные отношения, а общения наставника и воспитанника. С ними я никогда не могла полностью расслaбиться, забыть об ответственности и долге, отдаться сиюминутным настроениям.
Да,избавиться от стыда и чувства неправильности в общении с драконом трудно, слишком сильны привитые с детства правила и нормы поведения. Но кому станет лучше , если я сейчас проявлю гордость? Вот она,та самая иллюзия счастья, о которой совсем недавно говорил дракон. И вот доказательство, что я не способна отказаться от неё в пользу горькой правды.
Пары минут мне в конце концов хватило, чтобы успокоиться и взять себя в руки. В это время девочки с энтузиазмом расспрашивали Шерху сначала о впечатлениях от Ледяного предела, потом – о драконах и Мире. Яркий, экзотичный, обаятельный пришелец мгновенно стал центром внимания и явно завоевал симпатию девочек.
Укол ревности в связи с этим оказался очень неожиданным и досадным, но я поспешила отмахнуться от неприятного чувства и сосредоточиться на рассказе мужчины,тем более говорил он действительно интересно. По сути, в его словах не было ничего такого, о чём бы я не слышала , но у Шерху получалось пoвторить то же самое значительно наглядней. Почему-то представить всё это по книгам было гораздо сложнее, чем со слов дракона.
В итоге день прошёл хоть и не по плану, но интересно и увлекательно. Девочки заметно ожили и развеселились, да и я чувствовала себя куда легче. И дело было не в чертах характера и осoбенностях именно этогo дракона, а просто в появлении чего-то нового : не так много у нас здесь развлечений, а новых впечатлений тем более никаких.
Разошлись спать мы уже за полночь, но я была уверена, что угомонятся воспитанницы ещё нескоро,и будут до утра бродить друг к другу в гости, чтобы поделиться впечатлениями. Однако заострять на этом внимание не стала : они достаточно взрослые, чтобы самостоятельно следить за режимом.
Дракон вышел из портала следом за мной и, не позволив даже обернуться, крепко обхватил ладонями за плечи, прижал к себе, зарылся лицом в волосы, шумно вздохнул. Странный, во всех смыслах неожиданный, слишком личный жест для существа, уверяющего, что близость для него – просто способ получения от партнёра нужных эмоций.