Завеса Звездной пыли и Жестокости

Форд Анали

На секунду задумалась, предоставили ли принцам те волшебные горшки, которые опустошали содержимое еще до того, как оно успевало коснуться дна, или им приходилось иметь дело с обыкновенными. Обыкновенными. Еще совсем недавно я обвиняла Элви в том, что она принимает магию двора как должное, но каким-то образом сама же попалась в эту ловушку. Я сморщила нос при мысли о том, чтобы снова вернуться к грязным горшкам.

Я заметила, что это было единственное место во дворце, где не было ничего блестящего, необходимого для ритуала прорицания.

Большая часть звездной магии опиралась на такого рода сверкающие предметы и черные порталы. Даже вода в камерах принцев стекала по одной из стен тонкой струйкой, слишком узкой, чтобы в ней можно было заметить хоть проблеск отражения. В этом было что-то унизительное, но учитывая, что звездные фейри странствовали даже при помощи луж, я понимала эти меры.

Странно было видеть принцев запертыми. Присутствие стражников изменило то, как они стояли, как вели себя и как выглядели. Что-то странное произошло с самой их сущностью, вытащило на поверхность что-то глубокое и личное из каждого из них.

Армин стоял на коленях, словно молился, не обращая внимания на то, что происходит вокруг.

Тетис шагами мерил камеру, а его лицо напоминало маску, не выражавшую никаких эмоций, как будто ему было все равно, что его посадили в тюрьму.

Никс уселся на пол, вытянув перед собой ноги и руками цепляясь за жесткую землю. Его что-то заворожило, но, в отличие от Армина, он не потерялся в своих мыслях, уставившись в пол.

Оставался Калдамир.

Я резко остановилась, как только увидела его.

Он сидел, прислонившись спиной к стене и вытянув перед собой одну ногу. На лбу уже расцветал огромный синяк, сосуд в глазу лопнул после его неудачного нападения, из-за чего белок стал алым. Он не смотрел на меня. Мы с Терреком шли в тени вдоль противоположной стены, поэтому пока что никто не заметил нашего присутствия: ни принцы, ни стражники.

Я пристально следила за таинственным символом, который преследовал меня от самой Алдерии. Сирен мог утверждать, что мне не о чем беспокоиться, говорил, что я в безопасности… И сколько времени потребовалось Калдамиру, чтобы прийти за мной?

Пока стражники стояли, собравшись вместе, и перешептывались, Калдамир просто сидел, уставившись в стену перед собой. Какие бы мысли ни роились у него в голове, он спрятал их от меня и любого стражника, который еще мог за ним наблюдать. Шевелилась лишь его рука: он медленно и методично бросал мелкие камешки. Эта дробь напоминала таймер, отмерявший секунды, которые на самом деле здесь не проходили.

Желая оставить образ загнанных принцев в их камерах позади, взглядом я выискивала, куда ушел Террек, и тут меня заметили.

– Делфина…

Голос Калдамира был слишком тихим. Слишком мягким.

Я тут же пришла в ярость.

– Нет, – зашипела я, развернувшись на каблуках и повернувшись к нему лицом. – Мне нечего тебе сказать.

Вздохнув, он склонил голову набок, как будто этого и ждал, как будто готовился к тому, что ему придется иметь дело с капризным ребенок, который отказывается играть.

– Делф, ты хоть понимаешь, что наделала? Понимаешь, что уничтожила?

Почему-то из

всего того, что я ожидала от него услышать, к подобному оказалась не готова. Стоило догадаться, что именно об этом он и думал. Он и не пытался отрицать своих мыслей, отяжелявших черты его лица.

– Я рада, что уничтожила, – прошипела в ответ. – И снова бы так поступила. Повторила бы хоть тысячу раз.

Он словно пропустил мои слова мимо ушей.

– Ты должна вытащить меня отсюда. Ты хоть представляешь, что будет, если выяснится, что все четверо принцев пропали?

Нет, он не просто не обратил внимания. Он просто бредил.

Я почувствовала себя немного лучше, когда, скривив губы, ответила:

– Если честно, Калдамир, ты должен был подумать об этом до того, как попытался меня убить.

– Это была вынужденная жертва.

– Ты правда так думаешь? – выплюнула я в ответ.

Когда он, не задумавшись ни на секунду, ответил, на его лице не отразилось никаких эмоций:

– Я не отказываюсь от своего выбора.

Между нами повисла тошнотворная тишина, которая затянулась бы до тех пор, пока кто-то из нас не решил бы разорвать противную связь взглядов, если бы нас – чему я была признательна – не прервали.

– Удивлен видеть тебя здесь, хотя, полагаю, меня вовсе не должно это удивлять.

Сирен и четверо других королей пришли проверить своих пленников. Пока остальные серьезно переговаривались, понизив голос и переходя от одного узника к другому, он подошел ко мне.

– И почему же? – спросила я, наконец оторвавшись от резного хрусталя камеры. Дыхание оставило сердитое облако в том месте, где я почти прижалась губами к ограждению.

– Потому что ты никогда не делаешь того, чего я от тебя жду, не говоря о том, что ты должна делать. Кстати, об этом…

Он наконец заметил то, что искал в толпе.

– Террек, кажется, я сказал тебе проводить ее в покои.

– Она хотела прийти сюда. – Вот все, что Террек сказал в ответ. Он не извинился, и, хоть раздражение слегка исказило лицо Сирена, извинений тот не потребовал. Полагаю, просто не мог, по крайней мере, от другого короля.

– Что ж, тогда я попрошу другого…

Не успел Сирен договорить, как лицо Террека вытянулось. Я должна была чувствовать благодарность за то, что какой-нибудь другой фейри отведет меня назад, учитывая все те предупреждения насчет Террека – и отрицая то бесчисленное множество раз, когда предупреждавшие фейри затем пытались убедить меня в том, что зла он мне не желает.

Но вместо этого я выпалила то, что удивило даже меня.

– Нет, – поспешно произнесла я. – Террек сопроводит. Он как раз сказал, что нам пора уходить.

Конечно, он не обращал на меня никакого внимания с того момента, как мы сюда пришли, но это не имело значения. Никто из королей на нас не смотрел, потому что четверо принцев отвлекали их внимание, а если и смотрел, то не осмелился бы перечить.

Я задумалась, не пожалею ли о своем решении, но последнее, чего мне хотелось, так это выглядеть слабой перед Калда…