Завещание императора
Шрифт:
– Не совсем, – сказал Молчун, когда Мевия умолкла. – Я вызнал, куда едет этот парень. На юг, к Брундизию. А значит – на Восток.
– Почему вернулся?
– Одному такое дело не по плечу. У мерзавца – сообщники.
Кажется, только сейчас и Мевия, и Кориолла заметили, что льняной панцирь Молчуна изрядно перемазан – и особенно обильны бурые пятна.
– Гай ж-жив?.. – тихо спросила Кориолла.
– Жив.
– Хорошо… – решила Мевия. – Едем со мной на виллу, а потом снаряжаем погоню.
Когда ворота виллы закрылись за въехавшей повозкой, и Кориолле позволено было
Мевия въехала верхом следом, спрыгнула с коня и объявила:
– Добро пожаловать в дом Афрания Декстра, Кориолла! За ворота ни ногой – или умрешь.
В тот миг больше всего Кориолле хотелось Мевию прикончить. Увы, не получится…
– Зачем? – только и спросила Кориолла, трясясь от ярости.
– Чтобы тебя не похитили другие.
– Но Гай украден!
– Его найдут. Непременно. Идем, я покажу тебе с Флорис комнаты. Тебе у нас понравится.
Кориолла взяла Флорис за руку и поплелась за Мевией.
– Мне по-прежнему нельзя выходить? – спрашивала Кориолла каждое утро.
– Ну почему же? Весь сад в твоем распоряжении. И сад, и бани. И маленькая пристройка. А завтра мы пойдем на море… Ты хочешь на море, Флорис?..
– Да, госпожа.
– Умничка… Жаль, у меня нет дочери – только сыновья.
Сыновья… лучше бы она этого не произносила! Где ее Гай, ее любимец… Сами собой из глаз потекли слезы.
– Молчун его непременно найдет, – обещала Мевия, но в голосе ее не слышалось уверенности.
Каждый раз разговор заканчивался ссорой.
– Я слышу это уже много дней! Верни мне моего сына! У меня похитили сына, ты слышишь или нет! Из-за тебя! Из-за твоего Афрания! – кричала Кориолла.
– Слышу. Молчун…
– И я слышу – Молчун!
– Он справится.
После очередного обещания Кориолла начинала рыдать…
– А теперь держат как в тюрьме… – бормотала сквозь слезы.
– Конечно. Но только в этой тюрьме у тебя есть шанс сохранить жизнь.
– Я хочу написать мужу.
– Нет. Обо всем ему расскажет Декстр.
– А если мой Приск не поверит? Если решит…
– Не поверит Декстру? – усмехалась Мевия.
Кориолла стискивала зубы. С этим доводом трудно было не согласиться.
– И как долго я пробуду здесь?
– Пока Афраний не разрешит тебе уехать. А он пока не разрешал.
– Мевия…
– Нет, и не проси.
– Ты стала так на него похожа, Мевия…
– Я всегда была плохой девчонкой! – смеялась бывшая гладиаторша. – И не забывай, что из-за тебя я живу здесь на вилле как в осаде, а не наслаждаюсь жизнью в своем роскошном доме в Риме.
– Мой сын…
– Он вернется.
Вилла была шикарной, и Кориолле здесь нравилось. Особенно сад с фонтаном, крытыми портиками и настоящим лабиринтом из подстриженных туй. Кориолла бы могла привыкнуть к этому заточению… могла бы. Если бы маленький Гай был рядом… Его ищут – заявляла Мевия. Ищут – но не могут найти. Он исчез, как будто провалился в Тартар вместе со своим похитителем и с теми, кто поспешил к нему на выручку. Сколько дней прошло с тех пор, как уехал Молчун с двумя вольноотпущенниками? Безумно много… Кориолла содрогалась, как только вспоминала – в чьих руках оказался ее ребенок. У нее темнело в глазах от злости, когда она вспоминала, что Афраний и Мевия пытались поймать Амаста, рискуя жизнью Кориоллы, ее детей и слуг… Они так поздно пришли на помощь! Прим, ее верный Прим погиб. Кориолла потребовала… настояла… упросила, чтобы двоих из людей Афрания послали отыскать тело и привезти на виллу для погребения. Потом она поставит надгробие с положенной надписью.
Те трое суток, пока Кориоллу с детьми и слугами везли день и ночь в неизвестном направлении, были, наверное, самыми страшными в ее жизни. Ну не считая того дня, когда она узнала, что почти вся ее прежняя семья погибла… И того дня, когда исчез маленький Гай… О, теперь у нее есть с чем сравнивать боль потерь, – ужас при мысли об исчезнувшем малыше перевешивал всё. Одна надежда, что Молчун не отступится и выследит мерзавца. Гаю ничто не угрожает – уговаривала себя Кориолла… Он нужен похитителям живым – чтобы добраться до Приска. Ничто не угрожает, кроме болезней и дурных людей, в руках которых малыш оказался.
Кориолла чувствовала себя игрушкой, которую злобный ребенок спрятал в ямке с песком и забыл об этом.
Гай, Гай! Приди, откопай меня, вытащи на свет и солнце.
Глава IX
ВСЕ НЕ ТАК… (продолжение)
Осень – зима 866 года от основания Рима
Провинция Сирия
– Я получил известие, – еще через два дня сообщил Адриан Приску. – Кориолла на вилле Афрания Декстра с Мевией.
– С ней все хорошо?
– Всё отлично.
– Почему она ничего мне не написала?
– Скоро напишет…
– А я не могу…
– Продиктуй моему секретарю.
– Этот человек, Амаст, что захватил меня… Он послан парфянами… – прошептал Приск. – Парфия стоит за всем. Нет никакого второго претендента. Царь Парфии хочет завладеть завещанием.
– Да, я уже обо всем догадался. – Адриан уселся у постели больного. – Тем более что ты оказал мне неоценимую услугу.
Приск лишь дернулся – мол, не понимаю, о чем ты. Ах да, конечно, я послужил приманкой, и треклятый парфянский лев кинулся на меня, как кидается голодный зверь на венатора, едва откроется клетка на арене. Только мне не дали ни меча, ни копья, не поставили плетеной корзины, в которой можно укрыться, как будто я был приговорен к казни… Меня изувечили, я едва остался жив.
Так он мог бы сказать, но ничего не произнес, лишь гримаса боли скривила губы.
– И это тоже, – ответил Адриан на не прозвучавшие упреки. – Но главное… – Наместник сделал значительную паузу: – Главное то, что ты привез с собой этого пекаря Калидрома. Он печет, а вернее – творит удивительные сладости. Боюсь, через месяц все обитатели дворца поправятся на десяток фунтов…
Приск попытался улыбнуться.
– А если серьезно, – сказал Адриан, – именно Калидром опознал в торговце Каллисте одного из приближенных к царю царей человека. Совсем не тот зверь сидел в зарослях, подкарауливая нас с тобой, мой друг. За этим заговором стоит Парфия. И они не собирались ничего подделывать в завещании императора или куда-то его подбрасывать. Их цель – уничтожить само завещание. Чтобы после смерти Траяна наследники сцепились друг с другом, как звери на арене, и в Риме началась новая гражданская война. Самого же Траяна в Парфии, судя по всему, не опасаются. Считают, что император слишком стар для войны.