Завещание Инки
Шрифт:
— Эх, как жаль, что он так далеко! — воскликнул Фриц, имея в виду гамбусино. — С каким удовольствием я бы сейчас щелкнул его по носу!
У кустов, среди которых лежали немцы, были длинные, гибкие ветви, достававшие до самой земли, покрытой сетью трещин. И вот настал момент, когда гамбусино на своей лошади оказался точно под нашими двумя мстителями среди этих ветвей. Но сверху, из-за сплетения сучьев, очертания его фигуры лишь едва-едва просматривались. Доктор наклонялся все сильнее, сильнее, чтобы рассмотреть гамбусино, но он недооценил сухость
— Стойте, стойте! — закричал ничего не соображающий Фриц, забыв об осторожности. — Куда вы? Нам туда не нужно!
Он успел ухватить своего хозяина за ноги, но не удержал его, и их тела, сплетясь в единый клубок, покатились вместе. Их хлестали ветви, они ударялись о камни и стволы, в конце концов, это падение закончилось… у ног лошади гамбусино.
Тот, хоть поначалу и опешил от удивления, но, придя в себя, не преминул издевательски приветствовать немцев:
— Что это? Кто это нас так торжественно встречает? Ба, да это же наши старые знакомые!
— Вот это да! — воскликнул ехавший рядом с ним Антонио Перильо. — Чертовщина какая-то! Это же наши вчерашние пленники, которых съели крокодилы!
— О, дружище, ты удивлен, потому что не знаешь еще, с какими уникальными магами и волшебниками нам посчастливилось иметь дело: они умеют бесследно исчезать, а затем сваливаться людям на голову прямо с неба! Эй, господа мошенники, — обратился он к несчастным, распростертым на земле, окровавленным немцам, не подающим никаких признаков жизни, — вы живы или нет?
Он соскочил с лошади и прикладом своего ружья попробовал дотронуться до Фрица. А тот, собрав остатки своих сил, приподнялся, и, не обращая ни малейшего внимания на гамбусино, обратился к своему господину:
— С удачным вас приземлением, герр доктор! — Прозвучало это, откровенно говоря, не слишком-то весело, потому что боль не скроешь никаким бодрячеством, но Фриц уже, что называется, закусил удила. — Все ли части вашего скелета на месте? — продолжил он. — Не нашлось ли таких заблудших, что отбились от общего стада?
Ученый с трудом приходил в себя. Открыв глаза, он несколько секунд осматривался замутненным взглядом, потом ответил Фрицу:
— Кажется, все мои кости целы, но голова раскалывается.
— Еще бы! Когда катишься с такой горки, голове достается в первую очередь!
— А… Значит, и ты испытываешь то же самое…
— Молчать! — заорал взбешенный гамбусино. — Здесь разговаривать буду я! И учтите, это будет для вас очень серьезный разговор! Куда вы исчезли вчера вечером?
— Мы ушли сюда, — с самым невинным выражением лица ответил ему Фриц.
— Это я вижу! Но кто вас отвязал?
— Никто.
— Кончай врать, мошенник! Это тебе может очень дорого обойтись! Самим вам было бы не отвязаться!
— Но
— Послушай, нахалов, которые ведут себя со мной так же, как ты, я умею приводить в чувство. Но если ты такой тупой, то, так и быть, объясняю: я хочу знать, кто вас освободил?
— Ничем не могу быть вам в этом смысле полезен, а если вы меня не поняли, повторяю, в свою очередь, для вас: мы выпутались из ремней.
— Как?
— О, вот уж это, извините, наш маленький секрет.
— Я заставлю тебя его раскрыть!
— Зачем вам зря стараться? Я все равно ничего не скажу. А то вдруг вы снова захотите нас повесить. Как же нам тогда убежать?
— Так ты еще будешь надо мной издеваться, придурок? Ладно, это тебе зачтется как особая заслуга. Только весь твой идиотский героизм ничего не стоит. Я и так знаю, кто вас освободил, — Отец-Ягуар.
— Ах, оказывается, вы лишены любопытства. Жаль, жаль… Попозже я, возможно, и рассказал бы вам, кто был наш освободитель на самом деле.
То, что произошло после этой фразы, уложилось в несколько секунд. Фриц неожиданно резко вскочил на ноги, крепко ухватил доктора Моргенштерна за руку и рванул вместе с ним через скальный проход в долину. Антонио Перильо выхватил револьвер, но Бенито Пахаро остановил его, сказав:
— Это излишне. Наши воины уже там, и выстрел в тылу их напугает.
— У меня только что камень с сердца свалился, — сказал эспада, — скоро мы узнаем, как произошло это их загадочное исчезновение, и, я надеюсь, повесим обоих мошенников снова. Надо догнать их!
И они тоже устремились в скальный проход. Капитан Пелехо, не вмешивавшийся в этот разговор, замыкал троицу. И вот, миновав ворота, они въехали в долину. Первое, что они успели заметить, — это то, как исчезают в кустах оба немца. Они уже приготовились дать шенкелей своим лошадям, но тут…
— Тысяча дьяволов! — воскликнул гамбусино. — Это же Отец-Ягуар!
Да, перед ними был не кто иной, как сам Отец-Ягуар, человек, которого он и Антонио Перильо боялись по-настоящему, потому что не могли не понимать и не признавать его превосходства над собой буквально во всех отношениях. За спиной их смертельного врага вырисовывался небольшой отряд. Стоя лицом к лицу с врагом, начинаешь соображать с необычайной скоростью, но плодами своей сообразительности негодяям воспользоваться не удалось: прогремел выстрел. Отец-Ягуар сразу понял, кто стрелял и почему.
А сейчас мы вернемся немного назад во времени. Отец-Ягуар среди тех, кто был в засаде, оставался наиболее спокойным. И даже когда в долину въехал сам вождь абипонов и сердца всех камба учащенно забились, он даже не вздрогнул. Мимо них проехали вначале индейцы, потом белые и, наконец, Пахаро, Перильо и Пелехо… Когда Отец-Ягуар увидел этих троих, он наклонился к лейтенанту Берано и сказал ему на ухо:
— Оставайтесь здесь до моей особой команды. Если же услышите, что я выстрелил, можете начинать стрелять по абипонам.