Завещание красного монарха
Шрифт:
Собрав все папки в портфель, Шепотников торопливо вышел из своего кабинета. Он решил немедленно увезти рукопись к себе домой. Так будет надежнее. А позднее осторожно переговорить с Гершвиным: сколько тот за нее сможет выложить баксов? Ведь, похоже, это именно та рукопись, за которой он и охотился... Отлично, все складывается как нельзя лучше. Шепотников даже запел от избытка чувств, открыв дверцу своей "тойоты" и бросив кожаный портфель на заднее сиденье. Но когда машина тронулась, настроение его вдруг резко упало до нуля: в зеркальце - позади себя - он узрел сияющего улыбкой "психа" из Дома журналистов.
– Здравствуй, Юрок!
– произнес Днищев, располагаясь поудобнее.
– Ну что, выпьем? Как в прошлый раз.
Шепотников застонал от звериной тоски и предчувствия непоправимого. Он боялся этого человека.
– Ну что вам еще от меня надо?
– плаксиво пробормотал он.
– Хочу, чтобы ты познакомил меня с Гершвиным. Кто же еще, если не ты? Трогай, Юрочка, трогай... У меня мало времени.
3
Аналитическая записка
(выдержки)
Поездка генерала Александра Моголя за океан в точности напоминала аналогичные путешествия в
Вот список наиболее значительных фигур, к которым он был допущен: Д. Рокфеллер, Д. Буш. Р. Скоукрофт. Д. Сорос, Г. Киссинджер, У. Перри, С. Тэлбот, П. Будзилович и некоторые другие "высшие посвященные", но особого внимания заслуживает секретное свидание генерала с руководителями "Совета Сионских общин", длившееся пять часов. Информация об этой встречи в ближайшее время должна поступить в аналитический отдел Русского Ордена, но и сейчас можно высказать предположение, что Моголь, являясь ставленником "Бнай Брит", накаченный финансовой и пропагандистской мощью Гуминского и Дересовского, рассматривается масонскими и сионистскими кругами, как основной ставленник в президенты на смену дряхлеющему и впавшему в одиночество Эльцыну. (Сам генерал, в узком кругу друзей с особой гордостью отмечал, что в его жилах также "течет иудейская кровь". Если это не правда, и он хочет выдать "очень желаемое" за действительность, то его умственны способности следует расценивать еще ниже.)
Собственно говоря, Моголь встречался в Америке с евреями и членами масонских лож постоянно, клянясь в верности "демократическим ценностям, рыночным реформам, мировому порядку и мировому правительству", заходясь попутно в антикоммунистической истерии, ненависти к Православию, русофобии и отрицанию национального пути развития России. Вот некоторые его характерные высказывания: "России не надо бояться, я сорву с ее лица имперскую маску" (сравните слова Троцкого: "Задерем подол матушке-России", оба деятеля - одного поля ягоды); "Лично я не намерен нервничать из-за расширения НАТО"; "Союз с Белоруссией России не нужен"; "Приехал учиться демократии в Америку" и т.д. Отчетливо проглядывается его антирусская, проамериканская, сионистская позиция по всем стратегическим вопросам.
Итак, очевидно, что в США Моголь приехал не сам, не по своей воле, а был выдернут из политической грядки, как морковка за уши, чтобы на него могли воочию поглядеть хозяева и определить для себя: стоит ли ее есть, или можно выбросить, как слегка попорченный овощ. Все же, поддержка Моголя запутавшимся национально-патриотическим электоратом в 11 млн. человек весьма существенна, и руководители мировой закулисы рассчитывают, если не подсадить его в Кремль, то по крайней мере использовать его как яркого профанатора идей русской государственности и автократии. Не исключено, что в будущем планируется двойная победа: республиканцев (с которыми у генерала сложились особо доверительные отношения) в США, и Моголя - в России. Правителей России теперь подбирают за океаном, а смотрины там Моголя прошли весьма успешно. Бездарный и трусливый военачальник (бывший министр обороны П. Крачев еще во время афганской войны предлагал завести на Моголя уголовное дело "за неисполнение воинского долга"), поклонник Пиночета, человек болезненно самолюбивый, маниакально подозрительный, ограниченный и малокультурный, с явными психическими отклонениями по мнению западных аналитиков - наилучшая фигура для окончательного развала России и сокращении численности населения до контрольной цифры, определенной "Советом-13" и главным масонским органом - "РТ" - тридцать миллионов человек. Если сегодня же не принять адекватных контрмер, то время на решение "проблемы Моголя" будет упущено..."
Ярослав
4
Фрагмент рукописи Геннадия Просторова
"...Одной из самых могущественных лож, входящих во всемирную систему масонских организаций, является орден иллюминатов "Череп и Кости". Другие важнейшие и влиятельные структурные ответвления "вольных каменщиков" - это "Бнай Брит", "Ложи Великого Востока", группа "Круглый стол", и т.д. Я беру лишь современные, лежащие на поверхности клубы, комиссии и советы, действующие легально и внешне вполне благопристойно, чтобы вызвать у непосвященных иллюзию благородных целей и гуманных задач. (Кстати, официальное проникновение масонства на государственном уровне в Россию в наши дни произошло именно по сионистской линии через ложи "Бнай Брит" и "Ротари", членами которых являются и Луньков, и Чарамырдин, и Немчуров, и Рибкин, и Евлянский, и множество других политиков, как еврейской, так и иной национальности). Собственно говоря, не будучи членом какой-либо масонской организации, путь в большую политику тебе заказан. Приведу слова Ф. Рузвельта, знающего, что он говорит (поскольку сам принадлежал к элитной части, внутреннему кругу масонства): "В политике ничто не случайно! Если нечто происходит, можно быть уверенным, что это было запланировано именно так." Знал, подлец, да проболтался.
– А вот вам, дорогие мои, архитектурный шедевр - тайная масонская пирамида (которую, кстати, вы все можете лицезреть
Шепотников нервничал и гнал "тойоту" так, словно пытался удрать от сидящего позади него человека, на которого изредка опасливо косился. Пару раз их остановило ГАИ, и Днищеву пришлось вытащить очередное сверххитрое и суперсекретное удостоверение, нечто вроде Интерпола в гремучей смеси с ФСБ и ЦРУ, после чего "гаишники" с уважением "взяли под козырек". Пройдоха-журналист смекнул: "Эге! Парень-то из каких-то Органов" и окончательно смирился с неизбежностью. Пусть будет, что будет, но перечить или идти поперек незваного пассажира он бы не решился. По дороге Днищев проинструктировал его, что тот должен сказать и как себя вести при встречи с Гершвиным.
– Иначе...
– предупредил Сергей.
– Сам понимаешь.
Шепотников не понял, но догадался. Ничего хорошего не светило.
– Зачем вам понадобился Гершвин?
– на всякий случай спросил он.
– Хочу вступить в аэроклуб и парить над страной.
– Этого можно было бы добиться и без моего участия. Вход свободен.
– А выход? Кстати, ты мне чуть голову не раздавил своим портфелем. Что у тебя там, кирпичи? Пожалуй, я его в окно выброшу.
– Не смей!
– заорал Шепотников, так и не сообразив, что Днищев шутит.
– Ладно, не буду, - согласился Сергей.
– Видно, там для тебя что-то очень ценное. Секретные планы по уничтожению российских заводов. Можно взглянуть?
Шепотников не ответил. Они уже подъезжали к аэроклубу, и Днищев переключил свое внимание на другое.
– Давай-ка объедем всю эту птицефабрику по окружности, - произнес он.
– Хочу полюбоваться красотами.
Внешний осмотр территории занял около сорока минут. Затем "тойота" остановилась возле главного входа - перед воротами. Шепотников посигналил, вышел ленивый охранник, узнал его, раскрыл легкие металлические створки. По бетонной дорожке они подъехали к трехэтажному зданию.