Завещание красного монарха
Шрифт:
– Здесь, - кисло проговорил журналист.
– Апартаменты Гершвина наверху.
За административным зданием виднелось летное поле, ангары для самолетов, диспетчерская башня. А еще дальше - целый комплекс разноэтажных и многофигурных строений. Очевидно, подумал Днищев, там находится реабилитационный центр, спортзалы и прочая чепуха. Все кругом, было покрыто толстым слоем снега, хотя возле домов и ангаров он был убран в большие сугробы. Стояла тишина, людей почти не было видно, несмотря на то, что время показывало два часа дня, а сумерки еще не успели опуститься на землю.
– Не сезон!
– вздохнул Шепотников.
– Клуб начинает функционировать с июня. Но сам Гершвин всегда на месте.
– Значит, нам повезло, - отметил Днищев.
– Веди меня прямо к нему, комсомольской Вергилий.
На первом этаже также сидело двое охранников в камуфляжной форме, но Шепотникова тут, по всей видимость, хорошо знали. И когда они поднялись на лифте, то также столкнулись с тремя бравыми молодцами. Что удивило Днищева - все они, начиная со сторожа у ворот, имели далеко не славянскую, а характерную семитскую внешность. Не хватало только хасидских пейс, шапочки-кибы и автоматов "узи".
– Зачем так много бультерьеров?
– шепотом спросил Днищев.
– Он чего-то боится?
– Сами знаете - в какой стране мы живем!
– так же тихо отозвался Шепотников.
Улыбчивая секретарша-красотка провела их в довольно скромный и непритязательный кабинет. Навстречу им, встав из-за стола, вышел сам хозяин. Гершвин был невысокого роста, черняв, лысоват, с крутым носом. А выражение лица и глаз такое, словно он заранее извинялся, просит прошения сейчас, завтра и впредь. Эту характерную, обманчивую иудейскую черту Днищев подметил уже давно. Он еще не встречал ни одного еврея, который бы не хотел мысленно повиниться перед ним за то, что мечтает залезть к нему в карман, клянясь при этом в своей преданности и ругая соплеменников.
– Это - Жмуркский, - представил Сергея Шепотников.
– Бизнесмен с Украины. Хочет вступить в клуб.
– В круг?
– переспросил Гершвин, тряся Днищеву руку.
– В клуб, - напряженно повторил журналист. Сергей отметил для себя эту странность: хозяин кабинета сказал - "круг". Что бы это значило? Пальцы Гершвина как-то неприятно касалось его ладони, словно поглаживали ее. Он непроизвольно отдернул руку, чем вызвал некоторое недоумение на лице "воздухоплавателя". "Сюда бы Анатолия!
– подумал Днищев.
– Он бы быстро просек все эти масонские штучки". А может быть, Гершвин - просто голубой? Хотя, одно другому не помеха.
– Чем занимаетесь на неньке-Украине?
– спросил тот, бросив беглый, вопросительный взгляд в сторону Шепотникова.
– Скотоводством, - ответил Днищев. Журналист, пожав плечами, словно все это не имеет к нему никакого отношения, отошел к окну.
– Малоприбыльное занятие, - огорченно вздохнул Гершвин.
– А будущая монополизация сельского хозяйства и вовсе принесет вам одни убытки. Могу предложить вам нечто иное, если когда-нибудь вы захотите расстаться со своими бычками. Не прогадаете.
– На эту тему мы поговорим отдельно, согласился Днищев. Если бы сейчас, его стали расспрашивать и пытать насчет скотопромышленности, он бы сел в лужу, поскольку все представление о, допустим, коровах, у него ограничивалось тем, что порою у них встречается какое-то там вымя. Но Гершвин и сам сменил эту скользкую тему.
– Вы действительно хотите вступить в аэроклуб?
– спросил он.
– Или это просто причуда, блажь? Мы ведь, надо заметить, не всякого принимаем. Разве Юра не говорил вам?
– Не успел!
– откликнулся Шепотников.
– Он так на меня навалился.
Днищев заметил, что журналист делает какие-то знаки пальцами, будто пытается что-то объяснить, показать Гершвину. Тот тоже обратил на это внимание и выражение его лица стало меняться. Пора было переходить к активным мероприятиям, ко второй части многосерийного фильма.
– Киреевский. Эта фамилия вам о чем-нибудь говорит?
– хладнокровно произнес он.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
1
Аналитическая записка
(выдержки)
"Что ждет Анатолия Хубайса в ближайшем политическом будущем? Этот, бесспорно сильный игрок, понимает, что в условиях личной непопулярности и наличия множества могущественных врагов (низводящих его публично до фигуры типа Барбулиса), ему прежде всего следует обезопасить себя от роли и судьбы современного "Бирона". В противном случае, после смерти Эльцына, его ждет не только политический крах, но, вероятнее всего, и физическое небытие. Реален для него один путь: превращение в такого человека, союз с которым будет необходим и жизненно выгоден для любого кандидата на пост будущего президента.
За короткое время своего регентства, Хубайс (будем справедливы) добился колоссальных стратегических успехов - для себя и своей команды. Он практически скалькировал Администрацию Президента не только с ЦК КПСС, но и с Совета министров, Министерства обороны. Верховного совета, КГБ и ФСБ одновременно, со всеми этими структурами вместе взятыми. По-существу, он отгородил Эльцына непроницаемой стеной, и в этих условиях здоровье президента и в дальнейшем некоторое время не будет играть существенной роли. В конце концов, как нам известно, система двойников широко применяется во всем мире, а в нашей стране в них никогда не было недостатка. Вполне реален возврат к брежневскому периоду, когда руководство страной осуществлялось без главы государства. Следует учитывать и "доверительную близость" (назовем это из моральных соображений так), Хубайса к дочери Президента, их финансовую заинтересованность друг в друге. Единственное, чего сейчас не хватает Хубайсу - это только времени, чтобы при помощи новых технологий управления (разработанных на Западе применительно к постоянно меняющимся политическим условиям России) прибрать к рукам и определять ситуацию в регионах. И именно этим он становится особенно привлекательным для любого "престолонаследника". Кроме того, за спиной у Хубайса - мощнейший аналитический аппарат и лучшие геополитические специалисты и консультанты при "Комитете-300", Бильдербергском клубе, "Трехсторонней комиссии" и т.д., у него устойчивые связи с банковскими, деловыми кругами, возможности влиять и манипулировать общественным сознанием через поддерживающие его СМИ. Еще одна важнейшая деталь: Хубайс контролирует практически всю кадровую политику. Ни одно назначение не проходит без его ведома или согласия. А самое главное - это "монополия на Эльцына". Выдворив из Кремля Моголя, Сосковца, Барсукова и первого своего врага - генерала Карпухина, Хубайс мог бы сыграть и в сверхигру, где ставка была бы самой высокой - президентское (или хотя бы премьерское) кресло, не будь он столь демонизированной в народе (и, что особенно важно - в силовых структурах) личностью. Возможен, правда, другой вариант, о котором знают и сильно обеспокоены Луньков с Чарамырдиным. Это постепенное, но все нарастающее во всех средствах массовой информации "обеление "черного кобеля" (недавний пример - президентская кампания). Тогда, доведенный телевидением и газетами до полного отупения и идиотизма, народ выберет (по формуле: "Отвяжитесь наконец!") хоть Хубайса, хоть самого черта."
Ярослав
2
Вернув Кротову копии аналитических записок, Анатолий протянул ему в отдельном конверте и свою - пока что первую и единственную написанную по представленным ему материалам и документам.
– Отлично, - сказал координатор.
– С вашего, позволения, просмотрю ее на работе, а потом дам свое заключение.
– Как угодно, - ответил Киреевский.
– Вы знаете, кажется, я догадываюсь - кто такой "Ярослав". Вернее, кем был тот человек, который, скрывался под этим именем. Я беседовал с ним лично, и знаю его стиль, слог, образ мыслей. Это Просторов.
– Совершенно верно, - улыбнулся Кротов.
– Вы как всегда попадаете в самую точку. К сожалению, Русский Орден лишился ценнейшего своего сотрудника. Но, надеюсь, со временем вы сможете его заменить.
– Постараюсь. На все воля Божья.
Помолчав немного, словно отдавая дань памяти Геннадию Сергеевичу, Кротов, добавил:
– Он не умер. Его убили. Неизвестная инъекция. Точно такая же, какая была использована против митрополита Иоанна - на приеме в резиденции Собочачка. Маленький вакуумный укол, с близкого расстояния. Теперь нам уже известно, что метропоезд был специально остановлен и обесточен на перегоне между станциями Первомайская и Щелковская. Приблизиться к Просторову в темноте было плевым делом. Но они не догадывались, что в этот день он вез с собой свою рукопись. Кожаный портфель остался с ним, с мертвым телом. Вот ведь какие дела бывают... Портфель исчез уже на Щелковской и, скорее всего, в результате какого-нибудь нелепого случая. Возможно, его украл какой-нибудь бомж или мелкий воришка, которых полно крутится возле автовокзала. А затем, убедившись, что там нет для него ничего ценного, выбросил на помойку. История иногда преподносит нам подобные "сюрпризы". Сейчас найти рукопись - дело абсолютно безнадежное. Вся работа по ее воссозданию, обновлению - за вами.