Завещание красного монарха
Шрифт:
Отсюда Днищев сразу же отправился в Дом журналистов, на Суворовский бульвар. Он уже успел выяснить, что Юрий Шепотников, после той аварии никуда из страны не уезжал, никаких сенсационных материалов за его подписью опубликовано не было и он продолжал работать в "Московском комсомольце". Более того, получил повышение и являлся теперь замом главного. В пять часов вечера Шепотников непременно должен был быть в Домжуре, поскольку там у него была назначена встреча. С кем? С патриархом отечественной журналистики Аршаком Тер-Маркаряном, отказать которому означало - поссориться с ним насмерть. А ссориться с влиятельным армянином, владельцем нескольких не политических, а развлекательных газет никому не хотелось. Днищев намеренно приехал на час позже, зная, что за это время Аршак успеет накачать Шепотникова до бровей.
Припарковав одолженную у приятеля "таврию" рядом с Домжуром Сергей показал на входе еще одно удостоверение, на этот раз - члена Союза журналистов, и отправился на поиски. Тер-Маркаряна он обнаружил в нижнем баре, одиноко сидящего за столом, уставленном импортными бутылками.
– Здравствуй, негодяй, давно не виделись!
– очнулся армянин, обнимая Днищева.
– Зачем тебе понадобилась эта гнида - Шепотников?
– А где он, кстати?
– В туалете блюет.
– Хочу с ним поговорить, расспросить кое о чем.
– Валяй, он как раз вошел в нужную кондицию. Честное слово, если бы не твоя просьба, я бы никогда с ним за один стол не сел. Даже на один толчок.
– Вы бы вдвоем и не поместились.
С Тер-Маркаряном Днищев познакомился почти десять лет назад, в Нагорном Карабахе. Именно с него начался распад Советского Союза, но ни Сергей, ни Аршак тогда об этом еще не догадывались, испытывая естественную мужскую потребность пострелять и повоевать за правое дело. А то, что Нагорный Карабах с исторических времен является "сердцем Армении" сомнений ни у кого не вызывало... Наконец, явился раскачивающийся на худых ногах Шепотников, с неестественно толстым животам и лоснящейся мордой, на которой росла рыже-бело-черная борода. Плюхнувшись на стул, он осоловело взглянул на Днищева.
– Знакомьтесь!
– представил их Тер-Маркарян. Он щелкнул пальцем и к столику поспешил официант с новыми бутылками.
– Вы нашего цеха брат?
– витиевато спросил Шепотников.
– Лауреат всех мыслимых и немыслимых журналистских премий, - сознался Днищев.
– А также магистр белой и черной магии. Предлагаю выпить по полной и перейти на "ты".
Дело закрутилось. Днищев наливал и хлобыстал бокалы с такой скоростью, что даже видавший виды Аршак возмутился:
– Э, дорогой, ты куда так коней гонишь?
– Времени мало. Надо много успеть. Вечером я еще дирижирую симфоническим оркестром в консерватории.
– П-поехали к д-девочкам?
– предложил Шепотников. Он уже плохо укладывал лыко в строку. Но отказаться от халявной выпивки не мог.
– Ты же, вроде, по мальчикам спец?
– Я? Н-нет.
– А мне казалось, что у вас, в "МК", все - голубые.
– У нас р-разные.
– Ты чего заикаешься?
– Днищев приблизил к нему свое лицо и взял за ворот рубашки.
– Боишься, что ли?
– К-кого? Т-тебя? Н-нет.
– А зря ты меня не боишься.
– П-почему?
– Потом скажу. Давай сначала выпьем.
– Н-не могу б-больше.
– А это не трудно, - Днищев почти силой вылил в его горло полный бокал ликера пополам с джином.
– Вот так, хорошо. Блевать не здесь, в туалете.
– Ну ладно, ребята, вы тут развлекайтесь, а я пошел, - сказал Аршак и поднялся.
– Не могу глядеть на вторичную переработку продуктов. К вечеру, один из вас станет покойником. И я догадываюсь - кто.
Днищев кивнул ему на прощанье и поволок Шепотникова в туалет. Там он немного привел его в чувство, похлестав по щекам и плеснув в лицо холодной воды. Комсовский сексомолец промычал что-то нечленораздельное.
– Пошли еще выпьем?
– предложил Днищев.
– Теплой водки с портвейном и тухлым пивом, в равных долях. Коктейль - "МК", а сверху - кошачье дерьмо.
– Ч-чего тебе н-надо?
– вяло спросил Шепотников, начиная трезветь.
– У нас есть один общий приятель - Киреевский. Знаешь такого?
– Н-ну?
– Хрен согну. А что ты с ним перестал встречаться?
– Т-тебе какое д-дело?
– Не хами, Юра. Кто тебе предложил выманить его воскресным утром с дачи? Два года назад.
– П-пошел в-вон?
– Сейчас будет больно, - предупредил Днищев. Обернувшись, он заорал в сторону открывшейся двери - Карманы есть? Вот и ссыте туда, а у нас санитарный час! Дезинфекция.
Дверь в туалет поспешно захлопнулась. Шепотников попытался рвануть в сторону, но он и так некрепко стоял на ногах, а от толчка в спину полетел под рукомойники.
– Учти, международной конвенцией и всемирной федерацией бокса мне запрещен удар справа, - произнес Днищев.
– Но ради тебя я могу и нарушить подписку. Говори ясно и членораздельно: кто?
– Гершвин...
– процедил снизу Шепотников, даже и не пытаясь подняться.
– Уже лучше. Слышал о таком воздухоплавателе, - кивнул головой Днищев.
– А с какой целью - ты догадывался?
– Н-нет. ей Богу! Ч-честное слово... Когда я узнал - не п-поверил, испугался...
Днищев с отвращением посмотрел на дергающегося, бьющего себя в грудь журналиста с перекошенным от страха лицом. Похоже, он говорил правду.
– Ладно, живи пока, - произнес он. Затем повернулся и пошел прочь.
5
Аналитическая записка
(выдержки)
"...Политики, чья карьера непременно закончится в день смерти Эльцына, а вслед за этим, очевидно, последует и лишение их свободы, осознают нависшую над ними угрозу и предпринимают все попытки в поиске новых и надежных союзников. Борьба за опустевший трон, за гарантии личной безопасности, а по существу и за собственную жизнь ознаменует весь 1997 год. Кто же эти фигуранты, являющиеся первыми кандидатами на "отсидку в Лефортово"? Прежде всего, это естественно Хубайс со всей своей агентурной командой - Казачков, Мох, Мудрин и др. Помощники президента - Сататаров, Лифшиц, Рюликов и др. Рыбакин и его фактический начальник - Дересовский. Фумейко и Байдар, а также второстепенные лидеры их развалившихся политических структур (Юженков, Козыревец и т.д.), Филятов, Кросовченко, Илюшкин и прочие. Перемены в Кремле будут подталкивать их к объединению и согласованным действиям. Единого, харизматического, да и просто привлекательного для народа лидера у них нет, и вряд ли он появится в будущем даже гипотетически. Их политическая бесперспективность, а также общая сопричастность к "шоковой терапии" и "радикальным реформам", ввергнувшим Россию в нищету (сюда, конечно же, будут добавлены и те деятели, которые уже сошли с политической арены или находятся в стадии "выноса тела" - Барбулис, Поповцев, Собочачек, Увен, Шохнин, Крачев, Шапушников и т.д.) будет подталкивать их к поиску внеконстуционных решений (по образцу октября 1993 года). Уже сейчас ими рассматриваются варианты моделирования и разыгрывания кризисных ситуаций, создающих для них возможность "жизни после жизни"...