Завещание Кришноканто
Шрифт:
Бхомра заговорила снова:
— Ты сам учил меня, что правдивость — лучшее достоинство и украшение человека. Не обманывай меня, твою послушную ученицу, скажи мне правду.
— Так знай, — проговорил Гобиндолал, — я не хочу возвращаться к тебе.
— Но почему, почему?
— Потому что мне придется жить на твои деньги.
— О чем ты говоришь? Ведь я самая верная из твоих служанок.
— Моя верная Бхомра должна была ждать возвращения мужа, а не уезжать именно в это время к отцу.
— Но я столько раз просила у тебя прощения! Неужели за одну-единственную вину
— Теперь таких провинностей у тебя станет во сто крат больше. Ведь ты владеешь огромным состоянием!
— Ничего подобного. Затем я и ездила к отцу. Он мне помог. Вот, смотри. — С этими словами Бхомра протянула Гобиндолалу какую-то бумагу.
— Прочти, — попросила она мужа.
Это оказалась дарственная. Бхомра все передавала мужу. Документ был заверен по всем правилам.
— Как это похоже на тебя, — наконец произнес Гобиндолал. — Но ты забываешь, что между тобой и мной есть некоторая разница. Ты можешь носить украшения, которые я тебе дарю; я же никак не могу принять от тебя в дар целое состояние. — И Гобиндолал порвал на клочки бесценный документ.
— Отец сказал, что с этой бумаги снята копия, — спокойно проговорила Бхомра.
— Мне все равно. Я уезжаю.
— Когда вернешься?
— Никогда!
— Почему? Я твоя жена, твоя ученица, твоя воспитанница, твоя всегда покорная, верная рабыня, почему ты не вернешься ко мне?
— Не хочу.
— Неужели для тебя нет ничего святого?
— Не знаю. Может быть.
Громадным усилием воли Бхомра заставила себя не разрыдаться и, сложив руки на груди, спокойно проговорила:
— Хорошо, уезжай. Можешь не возвращаться. Хочешь просто так, без всякой вины оставить меня — оставляй. Но запомни, есть бог на небе; запомни, когда-нибудь ты еще пожалеешь обо мне; когда-нибудь ты еще затоскуешь о беззаветной горячей любви, бог тому свидетель! Я верна тебе, я люблю тебя всем сердцем и верю, что мы еще встретимся. Лишь в надежде на это я сейчас не лишаю себя жизни. А теперь уходи, и можешь сколько хочешь себе повторять, что не вернешься. А я говорю, ты обязательно вернешься, и снова будешь звать свою Бхомру, и будешь тосковать без нее! Если этого не случится — значит, все обман: и бог, и справедливость, и моя верность. Уходи, я не стану плакать. Ты мой, мой, а не Рохини!
С этими словами Бхомра склонилась к ногам мужа в прощальном поклоне и, ни разу не оглянувшись, медленно ушла в другую комнату.
Глава тридцать первая
Незадолго до описываемых в нашей истории событий у Бхомры родился сын, но он умер еще до того, как Бхомра покинула комнату для родов. Запершись у себя, молодая женщина оплакивала свое умершее дитя.
— Где ты, моя ненаглядная куколка, золотко мое? — всхлипывая, повторяла она. — Если бы ты был жив, разве посмел бы он покинуть меня? Разве ушел бы от сына? Я некрасивая, но ты вырос бы красивее всех на свете! Ох, увидеть бы мне тебя хоть еще разочек, сразу бы легче стало! Неужели это невозможно? — Бхомра подняла глаза к небу и с отчаянием воскликнула: — О боги, за что, в мои семнадцать лет, на долю мне выпало столько
Но боги молчали.
«Бездушные! — с горечью подумала Бхомра. — Что делать человеку, если даже боги не хотят помочь? Остается только плакать».
И Бхомра заливалась слезами.
Гобиндолал медленно шел по опустевшему дому. В его глазах стояли слезы. Он вспоминал о том, сколько счастья дала ему глубокая, беззаветная любовь Бхомры, которой было проникнуто каждое ее слово, каждый поступок. Встретит ли он еще когда-нибудь подобное чувство? Пожалуй, нет.
«Но что сделано, то сделано, прежнего не воротишь, — говорил он себе. — Сейчас я уеду и больше не вернусь. Хоть бы скорее покинуть этот дом, чтобы ни о чем больше не раздумывать!»
Если бы в этот момент Гобиндолал повернул назад, стукнул в запертую дверь Бхомры и сказал: «Я вернулся, Бхомра», — все бы уладилось. На какое-то мгновение Гобиндолал заколебался. И все же он не вернулся. Нет, не вернулся.
«Зачем спешить? — решил он. — Все обдумаю, тогда и вернусь».
Из-за сознания вины перед Бхомрой у него не хватило смелости снова встретиться с ней. Нет, Гобиндолал не мог на это решиться. Во дворе его ожидал оседланный конь. Гобиндолал вскочил на него и взмахнул хлыстом. По дороге образ Рохини снова овладел его воображением.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава первая
В деревню Хоридра пришло известие о том, что Гобиндолал с матерью благополучно добрались до Бенареса. Бхомре писем не было. Из гордости она тоже не писала мужу. Письма приходили на имя управляющего.
Так прошел месяц, за ним — второй. Письма приходили регулярно. Наконец пронесся слух, будто бы Гобиндолал выехал из Бенареса на родину. Но Бхомра была уверена, что Гобиндолал просто переехал в другое место, подальше от матери. На его возвращение она больше не надеялась.
Все это время Бхомра тайно собирала сведения о Рохини. Сначала все шло по-старому: Рохини стряпала, ела, купалась, ходила за водой. Потом Бхомре сообщили, что Рохини больна и не выходит из дома. Брохманондо сам готовит еду. Вскоре после этого Бхомре донесли: Рохини немного лучше, но болезнь еще не прошла. Потом Бхомра узнала, что Рохини собралась в паломничество к храму бога-исцелителя. Наконец, пришло известие, что Рохини уехала. Отправилась она в одиночестве, да и кому было сопровождать ее?
Прошло несколько месяцев, а Гобиндолал все не возвращался. Не приехал он и через полгода. У Бхомры глаза не высыхали.
«Хоть бы узнать, где он, что с ним! — терзалась бедная женщина. — Почему нет писем от него?» Наконец Бхомра упросила деверя написать матери Гобиндолала — должна ведь она знать, где ее сын! И действительно, свекровь вскоре сообщила, что Гобиндолал посетил Праяг, Матхуру, Джайпур и сейчас находится в Дели. Но скоро и оттуда собирается уехать. Надолго он нигде не останавливается.