Завещание мессера Марко (сборник)
Шрифт:
– Будь я проклят, несчастный! Что мне остается, кроме зависти к тем, у кого есть богатство и для кого жизнь полна удовольствий!
– А какого племени те пугливые козочки?
– Кто знает! Там, в бескрайних степях, кочевали большие и малые племена. Пришли татары из неведомых стран, одних истребили, других сделали своими пастухами, третьи платят им дань конями и девушками…
Под жадными взглядами зевак шли длиннокосые хазарки в полосатых халатах, команки, татарки и горбоносые темнолицые невольницы из какого-то
Джованни толкал Марко локтем:
– Вот девушка! Не хуже самой пригожей венецианки.
Марко не отвечал, охваченный волнением при виде такого множества молодых женщин, поражавших своей невиданной непривычной красотой.
Невольниц сопровождали хозяева галер со своими слугами и гостями. Позади шагал отряд копейщиков. За копейщиками с шумом и гоготом двинулись любопытные зрители.
Пристань быстро опустела. Над морем пламенел осенний закат. Мачты кораблей раскачивались и казались отлитыми из начищенной красной меди.
Марко задумчиво смотрел на темнеющий морской простор. По небу длинной грядой плыли с запада вечерние облака, постепенно бледнея и раскрашивая небо золотистыми и розовыми полосами. Внизу волны мерно ударяли о сваи. Прохладный ветер тронул стриженные под скобку волосы юноши.
– Эй, Марко! – окликнул Джованни. – Подошла еще одна галера!
– Откуда?
– Говорят, из Аккры…
Марко вспомнил, что Аккра самый большой порт в Сирии, а Сирия находится за морем на востоке. Что христианские рыцари выгнали оттуда сарацин, и в этом городе даже есть легат его святейшества папы. Что еще он знает про Аккру?
Итак, день кончался пожаром заходящего солнца и восторженным шумом волн. Марко наблюдал, как суетятся матросы, крестятся, ступая на землю, измученные плаваньем паломники, гондольеры предлагают свои услуги…
Два купца с окладистыми бородами и коричневыми от загара лицами следили с борта галеры за работой слуг, сгружавших обернутые кожей тюки. Убедившись, что имущество их размещено благополучно, купцы попрощались с капитаном и спустились в гондолу.
Один из них, видимо – старший, приказал охрипшим, гортанным голосом:
– Правь-ка к монастырю в приходе Сан-Джованни.
Гребцы опустили весла, и гондола медленно поплыла вдоль набережной. «К кому-то из нашего квартала приехали гости. Они поведают о трудных дорогах, о далеких морях и землях. Покажут заморские диковины…» Марко вглядывался в серебристый сумрак, пока различал очертания гондолы. Непонятная тоска томила его, будто он ждал, что наконец-то в его жизни произойдет нечто необыкновенное, давно предвкушаемое им втайне, но ожидания и сегодня оказались напрасными.
– Пора домой, – сказал Дзотто. – Если не приду вовремя, отец будет меня бранить.
– Вот еще! – возмутился неугомонный Джованни. – Мужчины мы или нет? Что нам риаллине и стража! Ну, Марко?
Марко вспомнил, как уговаривал хорошенькую Занину прийти вечером к монастырю Сан-Лоренцо и собирался ждать ее там. Эти приезжие тоже поплыли к монастырю… Он молча раздумывал над предложением Джованни.
Дзотто, зевая, кивнул в сторону галеры, прибывшей из Аккры:
– У них там на печатях три птицы – не то вороны, не то галки…
– Глазастый какой! – засмеялся Джованни. – А может, не галки, а голуби?
– Ты сказал: три галки?! – встрепенулся Марко.
– А что такого? – удивился Дзотто и поглядел на друга круглыми глазами.
Марко чувствовал, как внезапное волнение, от которого похолодело в груди, перерастает в горячее ликование, а в голове стучит маленький восторженный молоточек. Теперь он знал наверняка: нечто удивительное и необъяснимое все же произошло сегодня, потому что три галки были только на старинном купеческом гербе семьи Поло. Правда ли? Дзотто мог ошибиться. Но если это так…
– Я ухожу, – сдавленно пробормотал Марко.
– Мы же хотели… – начал Джованни сердито.
– Нет, нет, я спешу! Я очень спешу!
– Куда?! – Джованни с досадой тряхнул белокурой головой. Но Марко уже мчался мимо складов, таверн, лавок, мастерских и соборов, мимо патрицианских палаццо и крытых соломой, солидных купеческих домов, через площади, набережные и каналы.
Вот выплыл из лилового тумана остров Риальто… Вот начался квартал Сан-Джованни Кризостомо… Вот близ монастыря Сан-Лоренцо возник старый дом, похожий на пришвартованный к набережной, отслуживший корабль…
В темноте у пирса покачивалась гондола и шаркала бортом о неровную каменную кладку. Чужие люди выгружали тюки и втаскивали по лесенке в широко открытые двери. Рядом стоял слуга, держа в руке зажженную свечу. Дрожащий огонек освещал его растерянное, морщинистое лицо.
По комнатам и переходам стучали торопливые шаги, мелькали тени, раздавались тревожные голоса.
– Синьор Марко! Синьор Марко!
Он оглянулся и узнал блестящие глаза Занины. Раньше она никогда его так не называла. Марко побежал по длинному коридору и остановился на пороге зала, когда-то служившего для приема гостей и торжественных трапез.
У яркого пламени камина сидели на скамьях те самые бородатые купцы… А рядом донна Флора, запрокинув голову, восклицала:
– Слава Господу нашему и Деве Марии! Слава Божьим угодникам! Вняли они молитвам несчастной вдовы, и дорогие братья ее вернулись! Никколо, Маффео, вот вы и дома. Сколько я слез пролила по вас! Сколько перенесла горестей и бед!..
Один из купцов сказал что-то другому на диковинном, чужом наречии, потом они поглядели на сестру и весело рассмеялись.
Увидев племянника, донна Флора всплеснула руками: