Завещание полководца: Штрихи к портрету И. Плиева
Шрифт:
Он искренне беспокоился, когда думал, что мне больно. Я до сих пор чувствую его руку, обхватившую мою щеку, и тепло его губ, прикоснувшихся к моим. Его нежность доказала, что под его грубоватой внешностью скрывается внимательный и заботливый человек, и я пожалею, если не дам ему шанс показать эту сторону себя.
— Хорошо.
Я нерешительно закрыла глаза.
— Хорошая девочка. А теперь сделай глубокий вдох для меня.
Мышцы моего желудка спазмируют от того, что он называет меня хорошей девочкой. Мне
— А теперь сделай глубокий вдох и сосредоточься на ароматах в воздухе. — Инструктирует он.
Я нахмуриваю брови в замешательстве, но не спорю. Глубоко вдыхаю, и меня тут же встречают ароматы корицы, мускатного ореха и легкого дымка. В сочетании эти запахи навевают воспоминания о том, как в детстве я пекла с мамой и уютно устраивалась у камина с чашкой ее домашнего горячего шоколада.
Раздвигаю губы, когда Джек подносит жареный каштан к моему рту. Откусываю кусочек и медленно жую, наслаждаясь сочетанием ореховых ноток и едва уловимой сладости, танцующей на моем языке.
— Что скажешь?
— Это восхитительно. Ты должен попробовать.
Я открываю глаза и вижу, что он пристально смотрит на меня.
— Не возражай, если я попробую.
Отбиваю его руку, когда он пытается схватить еще один каштан.
— Ай, зачем это было нужно?
Он издевательски трясет рукой.
— Ты меня накормил, так что будет справедливо, если я отплачу тебе тем же, ты так не думаешь?
— Если ты настаиваешь. — Говорит он со злобной ухмылкой.
Я отщипываю каштан от бумажного конуса и подношу его к губам.
Что, черт возьми, я делаю? Это неподобающее поведение босса и сотрудника.
Словно почувствовав, что я собираюсь отступить, Джек хватает меня за запястье, чтобы удержать на месте. Его жидко-янтарный взгляд устремлен на мои губы, когда он подносит мою руку к своему рту. Он съедает весь каштан, наклоняясь, чтобы слизать сахар с корицей с кончиков моих пальцев.
— Ты права, это просто восхитительно.
Святой черт, это было чертовски горячо.
Застываю на месте, не зная, как реагировать, когда всплеск удовольствия проносится по моему телу, а тепло приливает к моей сердцевине.
Я паникую, когда приходит реальность. Я только что позволила боссу облизать мои пальцы, и это меня возбудило. Вздрагиваю, когда до меня доходит, что я хочу от него большего… гораздо большего.
Делаю шаг назад, беспокоясь о том, что будет, если я не оставлю между нами дистанцию.
— Нам нужно найти моих родителей.
Я жестом указываю в случайном направлении.
О боже, я все усугубляю.
— Конечно. — Говорит Джек. — Пойдем.
Я следую за ним, благодарная за то, что он не просит меня объяснить.
— Что это? — Я с издевательским ужасом показываю на так называемый пряничный домик Кэша. — Он выглядит так, будто его сделал ребенок.
Это плохая копия крошечного домика, бессистемно облепленная белой глазурью. Крыша покрыта кусками глазури — неудачная попытка сделать ее похожей на снег.
— По крайней мере, мой еще стоит.
Кэш указывает на обвалившийся пряничный домик, который пытался построить Дилан. Он пытался добавить дымоход, но стены сломались, когда он собирался его приклеить.
— Не грусти, папочка. — Лола похлопывает Дилана по плечу. — Ты можешь помочь мне. Будет очень красиво.
— Спасибо, божья коровка.
Он прижимает поцелуй к ее лбу.
— Это жульничество. — Бормочет Кэш.
С самого детства мама настаивала, чтобы мы научились делать пряничные домики с нуля. Однако с Лолой она пошла на попятную, покупая ей набор в магазине, чтобы было проще его собрать. В этом году он был укомплектован разноцветными жевательными резинками, мишками-гамми и розовой глазурью.
— Ну, я думаю, Пресли нужно дисквалифицировать. — Говорит Дилан.
— Что? Почему? — Восклицаю я.
— Мы должны были сделать пряничный домик, а не пряничный амбар.
Игнорирую его колкость и гордо улыбаюсь своему творению. Я использовала красную глазурь, чтобы покрыть бока конструкции, и украсила верх черной глазурью, чтобы сделать ее похожей на черепицу. Позаимствовала несколько животных из «Little People», которых мама купила для Лолы, когда та была маленькой, и разместила курицу, корову и свинью возле дверей сарая, которые я сделала из крекерного печенья.
— Это называется «использовать воображение», Дилан. Тебе стоит как-нибудь попробовать. — Ззвлю я. — Мы не можем быть такими творческими гениями, как Харрисон.
Мы поворачиваемся, чтобы посмотреть, как он наносит последние штрихи на свой двухэтажный пряничный особняк — с вырезанными окнами, миндальной крышей, посыпанной кокосовой стружкой, и сосульками из глазури.
Харрисон всегда отличался чрезмерным усердием. Это свойственно старшим и наследникам глобальной империи. В то время как Дилан, Кэш и я чувствовали себя свободными в выборе карьеры, Харрисон смотрел на вещи по-другому.
С десяти лет он знал, что однажды займет пост генерального директора «Stafford Holdings». У него всегда был выбор, но он также чувствовал, что это его долг — нести на своих плечах все тяготы нашей семьи.
С тех пор как мой отец ушел на пенсию, а Харрисон занял пост генерального директора, его поведение изменилось. Он больше не улыбается и погружен в свои обязанности.
В этом они с Джеком похожи. Они позволили обстоятельствам поглотить их целиком, что мешает им находить радость в простых вещах.