Завещание рождественской утки
Шрифт:
Вспомнились Коле и другие странные штрихи. Обычно он ездил за покупками по четвергам, но как раз на той неделе получилось иначе… В понедельник Расторгуев не захотел отправиться в главный корпус «Нирваны» в библиотеку, на улице накрапывал дождь, а попросил сына:
– Николаша, сбегай один. Возьми Диккенса, почитаем перед сном.
Коля отсутствовал около часа. Вернулся, а у Андрея Борисовича новая просьба:
– Накапай, пожалуйста, валерьянки, у меня нервное какое-то состояние. Наверное, я на смену погоды реагирую.
И спал он потом плохо, стонал, просыпался.
Во вторник артист вдруг пожелал посетить местный ресторан, хотя обычно отец с сыном трапезничали в коттедже, еду им три раза в день приносили.
– Хочется посидеть среди людей, – заявил старик. – Пошли, Николенька, развлечемся.
Едва они вошли в холл, как Расторгуев воскликнул:
– Здравствуйте, Лариса!
– Как вы догадались, что сегодня дежурю я? – поразилась администратор.
– Духи у вас восхитительные, – засмеялся Андрей Борисович. – Не подскажете, когда можно попасть на подводный массаж? Я бы выбрал четверг.
– Как раз в четверг в первой половине дня у нас свободно. Вас записать? – засуетилась дама на ресепшн.
– Всенепременно, – улыбнулся Расторгуев.
Николай опешил – почему отец не поручил, как всегда, ему договориться о процедуре? Но говорить ничего не стал, лишь напомнил:
– Папа, я ведь в четверг езжу за продуктами.
И услышал в ответ:
– Ерунда, дружок, в магазин в среду съездишь. Очень мне хочется в четверг на массаж попасть.
Николай не стал спорить, уехал назавтра в город. Он тогда не придал значения всем этим мелким фактам. А вот поговорив со мной, поворошил свою память и удивился. Почему Расторгуев тогда, когда он принес Диккенса, находился в нервном возбуждении и плохо спал? Отчего вдруг захотел пообедать в ресторане? Может, решил сам договориться на ресепшн о массаже, поэтому и придумал «выход в свет»? Но ведь проще было попросить его, Колю, а не городить огород. Скорей всего, Андрей Борисович понимал, сын не запишет его на четверг, потому что привык в этот день ездить в Москву. Вероятно, Расторгуеву понадобилось, чтобы он отправился в столицу именно в среду. По какой причине? И кто отключил телефон артиста? Почему это сделали?
Сложив вместе все «почему», Зорькин призадумался. А потом его осенило: пока он ходил в библиотеку, с Андреем Борисовичем связался некий человек, хотя этого не случалось давно, артисту никто не звонил. Расторгуев договорился с неизвестным о встрече на среду, сына услал в магазин, а телефон, чтобы разговору не помешал, попросил своего гостя выключить. А снова включить звонок потом оба забыли.
Выслушав эти соображения Зорькина, я заметила:
– Если в тот четверг Расторгуев впервые произнес в вашем присутствии имя Вероника, то можно предположить, что накануне в среду визитер рассказал ему нечто о девочке.
– Я тоже так подумал, вы умница, – похвалил меня Николай. – Но и я молодец. Если помните, на парковку «Нирваны» просто так не въехать, она закрыта, у шлагбаума стоит охранник. Те, кто снимает номера, показывают ему пропуск, а прочих он отправляет на ресепшн, где администратор вежливо поинтересуется, к кому посетитель прибыл, запишет его имя, фамилию и вручит талон с номером места для автомобиля. Конечно, в спа-отель можно прибыть на электричке, автобусе, в конце концов на такси, но мне подумалось, что сейчас у многих есть личные автомобили. Мы с отцом в гостинице не один год прожили, меня там все знают, помнят. В общем, позвонил я на ресепшн, представился, попросил о дружеской услуге – взглянуть, кто приезжал к Расторгуеву незадолго до его кончины. И – бинго! Знаю теперь имя. Наталья Алексеевна Кирпичева представилась медсестрой дома престарелых, расположенного на улице Патрикеева, показала служебное удостоверение, ей объяснили, как найти наш коттедж, и дали пропуск на парковку.
– Коля, вы гений! – воскликнула я.
– Скажете тоже, – смутился он. – Наоборот, в нужный момент я не сообразил, что к отцу гостья заявилась. Вы побеседуете с Натальей Алексеевной?
– Непременно. Сейчас выясню телефон учреждения, узнаю, правда ли Кирпичева там трудится, когда бывает на работе, и рвану туда, – пообещала я.
– Номер интерната я вам эсэмэской вышлю, – засуетился Зорькин, – узнал его в Интернете. Могу попросить вас потом рассказать мне, чего медсестра хотела?
– Как только разберусь, сразу звякну, – пообещала я.
Глава 25
Обсуждение поминального обеда между кандидатом в покойники и менеджером похоронного бюро длилось еще два часа. Впрочем, насчет меню договорились быстро. Я старательно кивала, когда Иван Николаевич интересовался моим мнением, и отвечала:
– Закуска в виде гроба? Прекрасно! Салат «Цезарь» в тарталетках, выполненных в виде черепов? Оригинально. Скелет из хлебных палочек вместо всем надоевших кусков нарезного батона в плетеной корзинке? Креативно. Розовые скатерти, голубые салфетки, хлопушки, картонные колпачки для гостей, на которых будут напечатаны фотографии усопляемого, то есть усопенного? Интересная идея. (Замечу в скобках: общение с Леонидом сильно повлияло на мой словарный запас, но, надеюсь, вы поняли, чьи снимки украсят конусообразные шапочки.)
Не сдержала я своих эмоций лишь в тот момент, когда представитель погребальной конторы, сверкая глазами, объявил:
– А теперь развлекательная программа! Как будем веселить гостей?
– На поминках? С ума сойти! – ляпнула я и тут же закашлялась.
Леонид заулыбался, и вид у него стал как у кота, увидевшего на столе оставленную хозяевами без присмотра открытую банку с тушенкой.
– Ну не могут же люди несколько часов просто жевать и пить. Они заскучают или, не дай бог, сами петь начнут. Необходима музыкальная программа.
Иван Николаевич почесал подбородок.
– Не особо-то я в мелодиях разбираюсь, на концерты не хожу, радио не слушаю.
– Можно пригласить небольшой коллектив, – предложила я, – две скрипки, альт, клавесин, виолончель. Классическая музыка уместна в обсуждаемых обстоятельствах.
– Скучища, – нахмурился менеджер, – гости заснут. Иван Николаевич, вы любите занудное пиликанье?
Зарецкий покосился на меня.
– Как Виола сказала, так и сделаем. Ее предложения не обсуждаются, а выполняются безоговорочно.
– Желание будущего усопленного закон, – мгновенно согласился Леонид. – Но разрешите дать совет? Нужно иметь про запас еще кого-то, повеселее. Когда гости захрапят под Моцарта, хозяину вечера станет обидно. У него особенный день, хочется внимания, теплых слов, улыбок, а народ дрыхнет. И вот тогда мы выпустим зажигательный коллектив. Как насчет «Рамштайн»?
– С ума сошли? – не выдержала я. – Вы хоть раз видели, что у них происходит на концертах?
– Я только предложил, – сразу дал задний ход Леонид. – Хотя в качестве решительной меры для пробуждения гостей «Рамштайн» самое то. Впрочем, могут подойти и «Роллинг стоунз». Мик Джаггер уже, конечно, не тот, что в молодости, но еще круто зажигает. Мы можем доставить в Москву любого, кого пожелаете.