Завещание с простыми условиями
Шрифт:
— Саша! — закричала я, но крик потонул в гуле ветра и новом мощном громовом раскате.
Не обернувшись, Дуганов занес ногу на ступеньку, длинный синий трамвай поглотил его и, набирая обороты, умчал на улицу Ласточкина.
Я осталась стоять в слезах посреди тротуара.
Не знаю, сколько я простояла в оцепенении — из него меня вывел громкий бой часов на башне. Они пробили десять, и я поняла, что очень замерзла. Перевела взгляд на ноги и горько усмехнулась — оказывается, в октябрьскую
Сейчас по асфальту текли потоки воды, и я стояла в ней по щиколотку.
Обреченно вздохнув, я пошла назад.
Ноги едва передвигались.
Я не хочу.
Я не шла в свой дом, в уютное, родное гнездышко — я брела на казнь.
Квартира встретила меня как-то по-другому. Уже в прихожей мне почувствовалась неприятная, болезненная атмосфера.
Бессильной рукой я сняла тапочки.
Вода текла с меня рекой. Я вымокла до нитки и дрожала, как бездомный щенок.
Скинув мокрую одежду у порога, грустно пошла в нижнюю ванную и залезла под горячий душ.
Дрожь понемногу унялась. Я слегка приободрилась. Завтра позвоню Дуганову, попрошу извинения и… может быть, совета…
За дверью послышались тихие шаги.
Я перестала вытираться и прислушалась.
Тихо.
Подождав несколько секунд, начала накручивать на голове чалму.
И опять снаружи заскользили шаги. Словно кто-то постоял возле ванной и теперь удалялся
в гостиную.
Я, наверно, схожу с ума.
Опять кружится голова, и к легкому головокружению прибавилась какая-то тупая, ноющая боль, и еще…
Еще какая-то слабость, как будто силы покидают меня.
Сейчас выпью чашечку кофе и сразу лягу в постель.
Обмотавшись длинным махровым полотенцем, я с трудом вынесла себя из ванной обратно в прихожую и сразу почувствовала запах ванильных сигарет.
Липкий страх мгновенно пробрал меня до костей.
Опять начинается!
Я стала ожесточенно, как собака, внюхиваться в воздух — определенно, в прихожей стоит горьковатый ванильный аромат!
Неверными шагами осторожно приоткрыла дверь кабинета.
В кабинете горел свет,
хотя мы туда не заходили,
и запах чувствовался еще острее и насыщеннее.
Мысли, одна безумней другой, завертелись в моей голове, в коленях появилась слабость, и я остановилась в дверях, прислонившись лбом к дверному косяку.
Взгляд мой медленно перемещался по комнате, вылавливая изменившиеся детали.
Чуть приоткрыт ящик стола, откуда я доставала ключ от банка.
Хотя я хорошо помню, что закрывала его.
Подсвечник чуть-чуть сдвинут в сторону.
В шкафу книги стоят как-то не так — будто их трогали…
А это еще что такое?!
На полу, под моими
Я присела перед ней на корточки.
Маленький серый комочек, вполне материальный, покоился прямо передо мной.
Напрасно все это время я отмахивалась от очевидного, пыталась объяснить всю эту чертовщину абсентом, переутомлением, больным воображением. Факты лезут мне прямо в лицо, они вопят — вот мы!
И громче всех кричит сейчас эта неприметная кучка сигаретных отходов.
Плохо соображая, что делаю, я выключила свет и закрыла дверь.
Затем развесила мокрые вещи на веревках в ванной и стала медленно подниматься наверх. Кофе пить расхотелось.
Из гостиной послышались какие-то звуки — шум ветра, рокот воды, скрип дерева…
Знакомое сочетание.
А может, просто окно открылось? Вон что на улице творится…
Я остановилась на лестнице и повернула голову в сторону гостиной.
Нет, это не окно.
Это ОН!
Внезапно мне захотелось взглянуть ему в глаза.
Я удивилась — с чего это вдруг, и сразу же отчетливо поняла — этого хочется не мне, а ему!
Вялый внутренний голос лепетал что-то насчет того, что это всего лишь кусок холста с наляпанными на нем рекой, мостом и небольшой мужской фигурой, но был слаб и неубедителен.
Я понимала, что мне лучше сейчас подняться в спальню, лечь в постель и принять какое-то решение, но желание взглянуть на портрет стало непреодолимым.
Шум, доносящийся из гостиной, усилился.
Что там, черт возьми, творится?!.
Вдруг дверь гостиной распахнулась и начала раскачиваться от сильного порыва ветра, хлынувшего из комнаты.
В смятении я стояла на лестнице, не зная, что предпринять. Голова соображала очень туго, меня одолевала слабость, как после долгой болезни, и даже острый страх притупился, и на смену ему пришло какое-то баранье отупение.
Где-то глубоко-глубоко в мозгу еще остались крупицы разума, и они стремились соединиться в какую-то верную мысль.
Пытаясь ее дождаться, я, словно тряпичная кукла, продолжала стоять на лестнице.
В этот момент какая-то сила явственно развернула меня и повлекла в сторону гостиной.
Я практически не сопротивлялась.
Что происходит с моей волей?
Как заколдованная, я послушно побрела в гостиную.
Вопреки ожиданиям, окно в комнате было по-прежнему наглухо закрыто, шторы полузадернуты, и все было на своих местах.
Не имея сил прекословить чьему-то настойчивому повелению, я приблизилась к портрету и встала напротив.
Хотя в последний раз я видела его всего пару часов назад, мне показалось, что в нем опять что-то изменилось.