Завещание таежного охотника
Шрифт:
— Что тут происходит?
Жестом руки я предупредил его, чтобы он излишне не шумел и не показывался во весь рост. Наконец прыжки стали ниже, и спустя десять минут я подвёл тайменя к берегу. Подтянув на длину багра, я благополучно вытащил его на сушу. Это был превосходный экземпляр. От европейских лососей он отличался цветом чешуи, был стройнее, светлее и отливал серебром.
Олег прикинул глазом: килограммов десять! В действительности же оказалось, что он весил все четырнадцать. Такой улов был встречен в лагере всеобщим признанием, тем более, что перед этим мнения о моих рыболовных способностях несколько расходились.
Ужин превзошёл наши ожидания. Затем до самого захода солнца мы пили незаменимый чай.
Сине-фиолетовый тон небосвода переходил в цвет гиацинта.
Вечером сильная усталость не давала мне сразу заснуть. Олег беспокойно ворочался в своём мешке. Я спросил, почему он не спит.
— Не знаю, что-то меня гнетёт, — вздохнул он.
— Наверно, излишнее беспокойство.
— Что вы знаете, Рудольф Рудольфович, о моих беспокойствах?
— Больше, чем вы думаете! Чтобы вам лучше спалось, я расскажу кое-что, что, собственно, не следовало говорить, ибо Тамара этого не желала.
— Тамара? — воскликнул Олег и высунулся из спального мешка. — Она вам что-нибудь сказала?
— И да, и нет. Только я не знал, что вы, здравомыслящий человек, имеете общие свойства с токующим глухарём: ничего не видите и не слышите. Правда, вы находитесь в несколько лучшем положении, поскольку я могу открыть вам глаза.
Геолог засмеялся, встал и зажёг фонарь. Затем сел, скрестил руки на коленях и заговорил:
— Чтобы видеть, в чём дело, я зажёг свет.
— Напрягайте, дружище, лучше слух. Мне кажется, вы не замечаете, что Тамара с вас глаз не сводит. Вы ищете сокровища в земле и не замечаете, что рядом с вами находится живое таёжное сокровище, не видите его, будто туман заслонил вам глаза. Для вас же будет лучше, когда вы у себя в голове приведёте в порядок всякие литосферы, тектоники и петрографии и от исследования разнородного сложения горных пород перейдёте к познанию своей собственной натуры.
Олег понял мои намёки и сидел совсем тихо. Казалось, будто он действительно пытается разобраться, что происходит внутри него. Немного погодя он со вздохом сказал:
— В самом деле, мне кажется, что я влюблён. Но удивительно, что люблю человека, которого знаю так недавно…
Он не закончил фразу и поёжился так, словно ему было холодно.
— Слова — это серебро, — рассуждал я вслух, — но когда вы замолчали, я понял лучше, чем когда бы то ни было, что при некоторых обстоятельствах молчание — это золото.
— Пожалуй, вы правы, и скажу вам открыто: единственный человек, который когда-либо произвёл на меня впечатление, — это Тамара. Должен вам сознаться, я закоренелый холостяк. Вот уже несколько лет посвящаю себя исключительно научной работе, и, пожалуй, у меня даже нет времени обращать внимание на девушек.
— Шутите? — спросил я недоверчиво.
— Более серьёзно я никогда не говорил. Пожалуйста, поймите: то, что я Тамаре не безразличен, меня поразило. Моя голова занята мыслями об ожидаемых открытиях…
— Говорите, открытия? Любопытно. Что это должны быть за открытия, если одна лишь мысль о них в состоянии сдержать ваши чувства?
Олег промолчал.
Вдруг мне вспомнился старый школьный инспектор и энтузиаст геолог Иван Фомич Феклистов и его таёжные изыскания. Неужели внук унаследовал его черты? Не стремится ли он к определённой цели и не морочит ли нам голову ловлей живых соболей.
На лице Олега появилось полуудивлённое, полустрогое выражение, он откашлялся и медленно заговорил:
— Есть у меня свои увлечения, которые занимали меня больше, чем что-либо иное. Но теперь вижу, что всё бывает до поры, до времени. Я боялся оказаться смешным, если проявлю к Тамаре нечто большее, чем внимание. Вы говорите, что она чувствует ко мне, ну скажем хотя бы, склонность, и этим вы меня выводите из тупика, где безвыходно застряли мои чувства. Вы, Рудольф Рудольфович, помогли мне, как мало кто…
— Только без дифирамбов. Теперь хоть спокойно будете спать.
— Вернее, ещё хуже. Ведь я совсем не знаю, что завтра сказать, как поступить…
— Проще простого. Подойдите к Тамаре, скажите ей о нашем ночном разговоре и сообщите то же, что и мне, и добавите всё недосказанное и предназначенное исключительно для неё. Спокойной ночи!
Мир тесен, и многое в нём повторяется. Здесь, в этом краю необозримой тайги, дед Олега, Иван Фомич, когда-то стал виновником того, что Майиул стала женой Орлова, а потом Тамариной бабушкой. Теперь внуки познакомились, и кто знает, не помогут ли мои внушения в сватовстве…
Усталость и желание спать в конце концов сомкнули глаза, я быстро заснул и спал так крепко, что очень неохотно проснулся, когда кто-то среди ночи начал меня тормошить. Это был Олег.
— Слышите, что происходит? — произнёс он дрожащим голосом.
Я ничего не слышал. Однако Олег упорно и настойчиво повторял свой вопрос так громко, что я окончательно проснулся и прислушался.
В тишине ночи раздавались странные, протяжные, как бы трубные звуки, усиливающиеся до рёва.
— Вы слышите эти жуткие звуки?
В первое мгновение мне звуки тоже показались страшными, но затем я рассмеялся.
— Молодой человек, охотник, разве вы никогда не слышали оленьей свадьбы? Только подождите, мне кажется, это не олени…
Я встал и вышел из палатки. Месяц давно зашёл, и небо затянуло тёмным покровом мрака.
Стояла кромешная темнота. Я прислушался к голосам диких животных и несколько заколебался: ведь «свадьбы» обычно бывают осенью. Послышались новые звуки, доносившиеся от устья реки. С противоположного берега раздавался трубный зов. Величественные цари лесов — сохатые вызывали своих соперников на поединок. Эти боевые «фанфары» мне были известны по Карелии и Северу. Но то, что доносилось со стороны озера, навевало страх на каждого мало-мальски пугливого человека.