Завещание таежного охотника
Шрифт:
Резкий крик и пыхтение смешивались с завыванием, и вдобавок ко всему казалось, будто кто-то с клокотанием глотает воду. Затем все утихло.
Из балагана выскочили наши друзья и молча прислушивались к ночному «концерту».
— Что скажете об этом, Пётр Андреевич? — спросил Олег.
— Прекрасная музыка совершенно неизвестных исполнителей, ничего подобного я ещё не слышал.
Заспанный Еменка стоял с фонарём в руке, а Старобор и Шульгин держали лошадей, которые беспокойно ржали и натягивали удерживавшие их поводья.
Собаки ворчали, их шерсть стояла дыбом, и, едва послышалась короткая команда «вперёд», они исчезли в темноте.
Чижов зашёл в избу и вернулся с ружьём. Однако Еменка отговаривал его от вылазки, так как в темноте даже самое хорошее оружие ни к чему. Вскоре донёсся яростный лай собак, эхо которого терялось где-то в заливах озера. Затем раздался свист и визг, которым вторили глубокие тона и рёв. Это повторялось несколько раз.
— А куда девались собаки? Их не слышно, и они не возвращаются, — забеспокоился Чижов.
Спустя минуту до нас донеслось сопение, а вслед за тем показались лайки. Они гавкали и визжали, словно хотели оправдаться, что вернулись ни с чем.
— Эх вы, — бранился на них Чижов. — Какой от вас толк, только есть да спать!
Собаки не успокаивались. Одна из них валялась на земле, и когда Еменка осветил её, мы увидели на спине большую, сильно кровоточащую рану.
— Не скули, — успокаивал её Чижов. В драке синяков не считают. Иди, перевяжу тебя.
Было видно, что собаки вернулись после ожесточённого сражения с неизвестным врагом, против которого их силы были недостаточны.
Затем Чижов поднял фонарь, чтобы лучше видеть нас, и с деланной важностью сказал:
— Я надеюсь, что вы без голосования согласитесь продолжить прерванный сон. А завтра утром посмотрим, что нас пугало. Спокойной ночи!
Мы вернулись в палатку. Я уже засыпал, когда геолог снова заговорил:
— Вы не спите? Я хочу посмотреть на свадьбу сохатых. Вы пойдёте со мной?
— Ещё спрашиваете!
— Мы впервые в тайге, место неизвестное, что, если заблудимся?
— Напрасные опасения, около озера мы не сможем заблудиться, а чтобы не проспать, повесим будильник прямо над головой. А теперь давайте спать!
Звонок карманного будильника услышал только Олег, который спал одним глазом.
Мы быстро оделись и вышли из палатки. Темнота редела. Лежавшие перед избой собаки почуяли нас. Им очень хотелось пойти с нами, но, услышав тихую команду, они снова улеглись. Бесшумно мы дошли до самого озера. Всё зависело от того, затрубят ли лоси до наступления дня. Мы нетерпеливо прислушивались, но, кроме всплесков рыб, ничего не слышали; всё тонуло в тишине и непроглядной, однообразной серой тьме.
Только немного спустя где-то на холме раздался рёв, потом он понизился и превратился в протяжный трубный звук.
Олег стоял, будто зачарованный, и напряжённо прислушивался.
Голос трубящего лося раздавался с южной стороны нашего берега. Мы быстро двинулись на голос, но вскоре очутились в такой чаще, что дальше пробиться не могли, и продолжали путь вдоль берега озера.
Неожиданно лось перестал трубить. Олег с опасением посмотрел на меня, но я объяснил, что сохатый, наверное, прислушивается, не придёт ли ответ на его боевой вызов.
На этот раз так и было. Раздался рёв, похожий на запоздавшее эхо. Это был ответ второго лося. Рёв продолжался и усиливался, и мы шли по направлению к нему.
Уже занимался день, когда на горном склоне мы, наконец, увидели могучего зверя. Он стоял на краю небольшой площадки, закинув голову с огромными рогами, и, словно чего-то ожидая, непрерывно озирался.
В это время в кустах что-то зашевелилось, лось быстро обернулся и склонил голову. Но это была лишь самка, которая прыгнула и пустилась бежать. Сохатый зафыркал и последовал за ней. Только теперь мы заметили, что на опушке леса стояли ещё четыре лосиные самки. К ним и присоединилась кокетливая лосиха.
Страсть гнала лося вперёд, но вдруг он остановился, и из его горла вырвался рёв. Он был угрожающий, но в нём слышалась неутолённая тоска.
Мы стояли и не решались сделать шага. Лось насторожился и стоял неподвижно, раздувая ноздри.
Вдруг из противоположных кустов выросли рога, затем показалась голова, и появился величественный сохатый. Его шея выглядела сильнее, чем у хозяина поля боя, и, по-видимому, он был настроен померяться силами.
Наш лось злобно фыркал, поднял губу, но такое запугивание не произвело на соперника никакого впечатления.
Самки с интересом следили за каждым шагом своих воинственных кавалеров, которые с разбегу скрестили рога. Хозяин поля попятился, но на ногах удержался. По тайге разносились удары широких лопат…
Когда совсем рассвело, мы вернулись в лагерь.
Чижов предлагал хорошенько отдохнуть около озера, но Еменка воспротивился.
— Отдых нам ещё не нужен. Сегодня надо добраться до Чёрной вершины, иначе потеряем целый день.
Олег весь день находился в превосходном настроении и по пути передал мне разговор с Тамарой.
Прежде всего после его признания она высказала несколько не совсем лестных слов по моему адресу. Её задело, что я рассказал Олегу о нашем разговоре. В то же время была откровенна и не отрицала, что геолог заинтересовал её.
— Видите, дружище, — сказал я. — Счастлив тот, у кого сердце полно любви и ему не нужно гадать по звёздам, так как он может вполне рассудительно поговорить с виновницей своих разбуженных чувств. Поезжайте рядом с Тамарой и постарайтесь, чтобы время, необходимое для знакомства, шло быстрее.