Завещание Якова Брюса
Шрифт:
Приколов бриллиантовый шифр, девушка направилась к выходу. У самых дверей её поджидал Петр.
— Петр, — обрадовалась Настя верному слуге. — А ты что стоишь?
— Вас, Настасья Платоновна, жду, проводить велено, — мужик решительно нахлобучил шапку и выжидающе посмотрел на хозяйку.
— Пойдем, — кивнула она.
Уже выйдя за калитку, Настя повернулась к Петру, идущему на два шага позади. — Так о чем ты поговорить хотел?
Мужик вздохнул, задумчиво пожевал усы, старательно огладил бороду, все равно торчащую во все стороны,
— Настасья Платоновна, ты это… поговори с Григорием Петровичем… пусть Ваське своему прикажет на Глаше жениться!
— Что? — Настя ошеломленно моргнула. — А зачем приказывать? Коли люб он ей, да она ему…
— Люб, не люб… в тягости она. Добегалась! — не сдержавшись, мужик зло сплюнул. — Выпороть бы ее, так рука не поднимается и так с постели головы поднять не может!
— По… подожди, — девушка провела рукой по лбу. — Глаша? Она беременна?
— Ну а с чего она каждое утро на заднем дворе то наизнанку выворачивается. Я как увидел, так за косу в дом поволок, по щекам-то отхлестал, да толку теперь…
— А отец кто? Васька? Который Гришин денщик? — почему-то уточнила Настя
— Мыслимо он! Более то не кому! — Петр махнул рукой. — Поймаю, убью!
— Погоди убивать, — отозвалась девушка. — Сначала пусть повенчаются что ли…
Мужик озадачено посмотрел на хозяйку, потом вздохнул.
— Повенчаются! Ваське то оно сейчас зачем? Уже получил все! Правду говорят, каков хозяин, таков и слуга!
Настя почувствовала, что лицо вновь полыхнуло алым.
— Язык попридержи! — строго приказал она, отворачиваясь, чтобы скрыть пунцовые щеки.
— Как прикажете, — Петр явно насупился, впрочем, девушке уже было не до верного слуги.
Стыд за ночь, проведенную с Григорием, вновь захлестнул ее. Независимо от того, что думала Анна Михайловна, в глазах всех остальных Настя была блудницей. Показалось, что встречавшиеся на пути прохожие смотрят на девушку с осуждением.
Стремясь убежать от собственных чувств, Настя поспешила во дворец. Петр, ворча что-то под нос, поплелся следом, но вскоре безнадежно отстал. Торопясь на службу, Настя не стала идти к главному входу, а решила воспользоваться
Уже у самых дверей, услужливо распахнутых лакеями, девушка столкнулась со статс-дамой Головиной. Та снисходительно посмотрела на бывшую соперницу. Улыбка на красивых губах не предвещала ничего хорошего.
— Збышева? Вы опять опаздываете? — ехидно поинтересовалась статс-дама.
Настя окинула её холодным взглядом.
— Вы мешаете пройти, — Сила полыхнула на пальцах, но ведьма не стала использовать её, опасаясь гнева императрицы.
— Ну что вы! — елейно произнесла Головина, отступая с наигранным почтением. — Как я могу мешать той, кто в фаворе у государыни… Глядишь, и жениха вам подберет званием повыше, чем Белов!
Настя понимала, что самое лучшее было промолчать на злобные выпады проигравшей соперницы. Но упоминание о Белове вкупе с последними известиями о Глаше вывело из себя.
— Увы, престарелые женихи закончились в момент вашего венчания! Уйдите с дороги!
Головина побледнела и судорожно открыла рот, точно рыба, выброшенная на берег. Воспользовавшись этим, Настя прошла к лестнице и уже начала подниматься, когда соперница все-таки пришла в себя.
— Белов все одно тебе верность хранить не станет! — статс-дама подскочила к лестнице. — Да он уже с девкой твоей горничной в казармах развлекается! Оно и понятно: что с такой как ты делать?
— Что? — Настя невольно застыла и посмотрела на статс-даму. — С Глашей?
— Откуда я знаю, Глаша это или Маша. Да только твоя это девка! Она давеча из комнат его выходила! — бросив торжествующий взгляд на растерявшуюся соперницу, Головина гордо повернулась и ушла.
Все еще держась за перилла, Настя медленно опустилась на ступеньку. В ушах шумело, а ноги стали точно ватные. В голове все еще звучал голос Головиной, переплетавшийся с суровым басом слуги.
«В казармах кувыркается…»
«В тягости она…»
«Настенька… милая…» — все перекрыл шепот Григория.
Умам Настя понимала, что статс-дама лишь хотела задеть ее, сделать больно. И это удалось. В душу моментально закрались сомнения.
— Господи да что же это такое? — прошептала девушка. — Гриша не мог, просто не мог…
— Госпожа, что с вами? — лакей, спускающийся по лестнице. Склонился над девушкой. — Вам плохо?
— Что? — Настя вдруг поняла, что сидит на ступенях дворцовой лестницы.
Правда, предназначенной для слуг, но все равно слухи могут пойти самые разные.
— Все в порядке! Делом займись! — девушка быстро встала, бросила строгий взгляд на слугу.
Тот обиженно прищурил глаза, поклонился и направился вниз, бормоча под нос что-то нелицеприятное о дерзких фрейлинах.
Настя еще постояла на ступенях, пока голова не престала кружиться, и, решив поговорить с женихом на чистоту, направилась на службу.
Путь пролегал через караульную. Воспоминания о наглых притязаниях семеновцев и последующем гневе Елисаветы Петровны были еще свежи в памяти, и Настя вновь ощутила знакомое покалывания. С каждым разом Сила приходила все легче и незаметнее для ведьмы. Девушка открыла дверь.
Вопреки регламенту, утвержденному еще Петром Великим, в офицерской караульной комнате никого не было. В любое другое время Настя изумилась, но сейчас, погруженная в свои переживания, лишь обрадовалась, что комната пуста. Облегченно выдохнув, Настя подхватила юбки и торопливо побежала в фрейлинскую.
— Настя, ты где пропадала? — Лизетта, позевывая, поднялась с кресла. Глаза у фрейлины покраснели, то ли плакала, то ли просто не спала всю ночь. — Я уж заждалась. Ты что такая бледная?
— А где Даша и Варя? — вспомнив про то, что фрейлина намеревалась связать свою судьбу с Волковым, Настя невольно огляделась по сторонам.