Заветная ставка
Шрифт:
— Если бы я знал больше подробностей, я бы тебе рассказал, но не могу себе представить, что потребовалось много времени, чтобы убедить его раздеться. Я знаю, кто эта девушка, и ничего из этого меня не удивляет.
— Это был розыгрыш?
— Нет, — он смеется. — Думаю, что это было ужасно неправильное обольщение.
— Это звучит как преуменьшение.
— Думаешь?
— Я бы никогда не... — Мой голос затихает.
— Заперла парня в своей комнате? — заканчивает Райдер. — Это потому, что ты не сумасшедшая. — Пауза. — Ты ведь не сумасшедшая?
— Э, нет.
— Хороший аргумент.
— Итак…
— Итак.
— Что ты делаешь сегодня вечером?
Я смотрю вниз на свои штаны для йоги — которые являются просто тренировочными штанами — и на потрепанный край моей толстовки, а затем ухмыляюсь.
— О, это будет сумасшедшая ночь для меня. Бары, вечеринки и... сумасшествия.
— Я уловил сарказм?
— Ага. Я положила его довольно толстым слоем.
— Может быть, ты хочешь, ну, не знаю... потусоваться?
Потусоваться?
Тусоваться.
И что это вообще теперь значит? Хочет ли он сидеть в квартире и вместе смотреть телевизор? Или хочет куда-нибудь пойти? В бар? На вечеринку?
На свидание?
Скрести мою ванну, пока я сижу на унитазе?
Мне нужно, чтобы он был конкретен, — меня никто не приглашал на свидание с тех пор, как Джек Видмейер водил меня в кино на выпускном курсе средней школы.
— Потусоваться? И что это значит?
— Честно говоря, понятия не имею. Мы могли бы... — Его голос затихает, потому что в этом университетском городке действительно нечего делать. Территория может быть огромной, но город, в котором он расположена — нет. Фактически, самым крупным работодателем в округе является сам колледж.
— Мы могли бы пойти поиграть в боулинг, — предлагает Райдер после долгой паузы.
Мое молчание достаточно затянулось, чтобы ответить за меня.
— Ладно, пусть будет не боулинг. Как насчет того, чтобы пойти куда-нибудь выпить кофе?
— В восемь часов вечера?
Какого черта я говорю? Какая разница, если сейчас восемь вечера — парень хочет потусоваться с тобой! Парень, в которого ты влюблена уже шесть семестров!
— Как насчет того, чтобы пойти в то место на главной улице, где можно рисовать холсты, пить вино и всякое такое?
Вот теперь он говорит на моем языке.
— О! Это звучит весело.
Так оно и есть на самом деле. Я уже расписывала керамику раньше, но не холст. Хотя видела много фотографии в социальных сетях, когда мои друзья делали это.
— Какой у тебя адрес? Я за тобой заеду.
— О, боже, не волнуйся, я могу встретиться с тобой там.
Долгая пауза Райдера почти осязаема.
— Ладно, если ты так хочешь.
Я знаю, что со мной трудно, но ничего не могу поделать. Мне всегда было неловко рядом с мужчинами, в основном потому, что я так мало общаюсь с ними. В миллион раз хуже беседовать с кем-то, кто мне действительно нравится. Не говоря уже о том, что Райдер проявляет ко мне настоящий интерес, что меня немного пугает.
Не немного. Сильно.
Очень-очень сильно пугает.
Чего
— Дай мне час, чтобы кое о чем позаботиться, а потом я встречусь с тобой в центре города.
Перевод: Дайте мне час, чтобы снять эти штаны для йоги, налепить немного макияжа и распутать эту копну беспорядка на моей голове, чтобы я могла выглядеть симпатичной и не толстой.
— Звучит неплохо. Увидимся через час.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
РАЙДЕР
Я пришел раньше.
Конечно же раньше. Я всегда прихожу рано, потому что это заложено в моей ДНК. Мой отец — военный и не терпел опозданий. Я чертовски быстро научился приходить вовремя или раньше.
Пайпер еще нет, так что я регистрирую нас, платя за два холста и два бокала вина, но не озвучиваю, какого именно, чтобы она могла выбрать, когда придет сюда.
7:50.
Еще десять минут.
Не знаю, что заставило меня пригласить ее на свидание. Полагаю, что она была чертовски смущена этим, и уверен, что когда Кевин узнает, он будет вне себя от злости.
Возможно, она и нравилась ему несколько недель, но мне она нравилась годами. Так что, как бы он ни злился из-за того, что я нарушил «Кодекс братана», я разберусь с этим позже.
Я не собираюсь упускать такую возможность.
Когда я узнал, что Пайпер сделала ставку на меня на аукционе Лямбда несколько недель назад, мое чертово сердце чуть не выпрыгнуло из груди.
А потом, когда она так и не связалась со мной, — ну, скажем так, это был полный отстой.
У меня никогда раньше не было проблем с тем, чтобы привлечь внимание девушки. Как у спортсмена, у меня на самом деле есть противоположная проблема — девушки, которые мне неинтересны, бросаются на меня.
Я никогда не нервничаю, но сейчас как на иголках, ожидая Пайпер. Провожу ладонями по джинсам, вытирая пот, скопившийся на коже, и смотрю в сторону входа.
Подъезжает машина, ее фары светят сквозь прозрачную стеклянную дверь, и мое сердце бешено колотится, зная, что это она. Испытывая искушение провести рукой по волосам, я засовываю их в карманы брюк.
— Перестань ерзать, придурок, — бормочу я.
Господи Иисусе, ты играл на стадионах с тысячами и тысячами людей, и одна девушка заставляет тебя нервничать? Возьми себя в руки, черт возьми.
Через несколько минут Пайпер входит в парадную дверь, оглядываясь вокруг, прежде чем заметить меня. Ее длинные каштановые волосы свободно спадают на плечи. На ней нет куртки, только свитер и рваные узкие джинсы с дырками на коленях.
Блин, она такая милая.
Хорошенькая.
Через две секунды она уже рядом со мной.
— Эй. — Она выдувает изо рта прядь волос и вешает сумочку на плечо. — Ну что, готов?
— Ну, да. Я также заказал нам выпить, но не был уверен, ты пьешь красное вино или белое.