Заветный источник силы
Шрифт:
Вскоре праздник остался далеко позади, но мы всё не решались вновь использовать амулет, чтобы не привлечь их внимание вспышкой. Благо на этой стороне комнаты гораздо меньше напоминали лабиринт — высокий и широкий коридор, видимо, бывший главным входом для конницы, имел редкие и мелкие ответвления, но очевидно, что сворачивать в них не было смысла.
— А с чего они взяли, что нужно именно танцевать? — задумчиво спросил Марат.
— Ну… Наверное, у них был праздник, когда ты активировал путеводный свет. И они подумали, что звёзды —
— Оп-па… — ответил паладин, показывая вперёд. В полусотне метров перед нами коридор заканчивался воротами. Не обычными деревянными — те бы уже давно рассыпались в труху, наверное. Эти ворота были монументальным произведением искусства, сочетающим в себе камень, металл и драгоценные камешки, уложенные причудливой мозаикой.
Марат налёг на створку, но та даже не пошевелилась. Мы замерли, раздумывая, как продолжать свой путь.
— Может, есть другой способ? — предположила я. — В обход там…
— Сейчас, — паладин активировал медальон. Тот мигнул и выпустил светлячка, который пролетел сквозь створки и исчез.
— Блин, — мы хором задумались.
— Была бы у меня магия… — задумчиво произнесла я.
Марат ничего не ответил, ощупывая стены в поисках тайной кнопки. Я хотела было ему помочь, но меня остановил внезапный укол в левую ягодицу.
— Ой! — я подскочила и оглянулась. Позади стояла толпа кротолюдов с не самыми дружелюбными намерениями. Об этом тонко намекали выставленные в нашу сторону копья.
На несколько минут повисла тишина: они не нападали, а мы никак не могли убежать. Это позволило мне наконец разглядеть их одежду: маленькие, будто детские, штанишки, и отсутствие верха у половины. Вторая же половина носила сложную конструкцию в несколько рядов, видимо, прикрывающую им грудь. Других отличий самок от самцов я не заметила.
— Говоришь, они хорошо видят в темноте? — спросил меня Марат. Я кивнула. — Тогда дадим им света! — он активировал амулет, ослепив нападающих, и за руку утащил меня в ближайший проход, за которым оказалась ещё одна толпа крысолюдов, гораздо более агрессивная.
— Ну всё, добегались, — ответила я.
Зверьки долго вели нас через замок, потом просто по пещерам, пока не привели в земляной зал с многочисленными дырами в полу. В одну из них бросили Марата, а потом, немного пошушукавшись, и меня. Короткий полёт закончился мягким приземлением на юношу, который в ответ только выдохнул.
— Не могла бы ты падать не так резко? — спросил он, пытаясь выровнять дыхание.
— А не мог бы ты быть помягче? — парировала я, потирая запястье, которым всё же ударилась.
В ответ он только вздохнул. Я его понимала. С разрушением Школы у меня исчезла последняя надежда стать настоящей волшебницей, так что факт моего пленения и возможной скорой смерти меня не особо
На меня накатила дикая грусть. Жизнь на задворках общества приучила меня не думать о том, как я умру, ведь это могло произойти в любой день, но Школа… Школа подарила мне надежду. Которую сама же и забрала.
Я вздрогнула от холода, вдруг осознав, что камень ни капли не греет, а я одета достаточно… легко.
— Мне холодно, — честно призналась я.
— Мне тоже, — буркнул Марат.
— Подвинься поближе…
Он апатично пересел к моей стене и обнял меня за плечи. Я переложила ноги с холодного пола на его колени и прижалась к его груди.
Несмотря на некоторую внешнюю инфантильность, его руки оказались очень сильными, приятно прижимая меня к себе и согревая. Несмотря на долгую утомительную прогулку от него не разило потом, он пах… лесом, по которому мы раньше шли. Я закопалась лицом в его рубашку и поудобнее переложила ноги, фактически садясь на него сверху и обнимая в ответ.
Его тепло успокаивало меня, рождая какое-то невероятно тёплое чувство посреди груди, которое постепенно расширялось вниз. Хотелось обнимать его, прижимать к себе, тереться всем телом…
Трение вызывает тепло. Это нам рассказывали в Школе много лет, а как теперь казалось — века назад. Наверное, поэтому с каждым движением мне становилось всё теплее и теплее. Уже не чувствовались ни колени, стоящие на холодном полу, ни промерзший подземный воздух, не согреваемый солнечным светом, только я и он, источник моего тепла.
Неожиданно тереться стало очень неудобно. Что-то твёрдое в его штанах цепляло меня и тормозило мои движения. Не желая останавливать эту эйфорию, я попыталась отодвинуть помеху ладонью, но она возвращалась на место. Раздосадовавшись, я решила действовать радикально: расстегнула пряжку его ремня и сунула руку ему в штаны.
Марат тихонько застонал. Помеха оказалась не только твёрдой и упругой, но ещё и горячей. Оно пульсировало у меня в руке в такт осознанию того, что именно я держу. Мужской. Половой. Член. Эрегированный. И его засовывают в…
Свободной рукой я приподняла куртку и прикоснулась к себе, чтобы почувствовать влагу. Много влаги. Я будто источала влагу и это было до невозможного приятно. По телу прокатилась волна удовольствия, заставив меня содрогнуться. В темноте я не видела лица Марата, но по лёгкой дрожи и учащенному дыханию поняла, что он чувствует то же, что и я.
Легонько проведя ладонью, я получила ещё одну волну. И ещё. Каждое следующее движение разжигало мою страсть всё сильнее, но так же и распаляло желание. Желание не просто продолжать двигать рукой, нет, оно росло изнутри и только внутри оно могло быть удовлетворено. А для того, чтобы попасть внутрь, мне нужно что-то длинное… То, что я держу в руках!