Зависть
Шрифт:
– Марис, ради всего святого!.. Надя готова трахаться буквально со всеми – это ее пунктик, навязчивая идея, которая превратилась в образ жизни. Неужели ты не видишь, что она не женщина, а один большой, ненасытный гормон? Надя действительно несколько раз подкатывалась ко мне с разных сторон, но это ровным счетом ничего не значит. Я уверен: Надя делает подобные предложения всем без разбора: официантам, шоферам, консьержу, возможно, даже мусорщикам, которые обслуживают ее дом. Завидная компания, ничего не скажешь! Кроме того, хотел бы я знать, как у нее получится переспать
– Многие мужчины находят ее привлекательной.
– Надя действительно недурна собой, но я не спал с ней, когда был холостяком, и уж, конечно, не стану делать этого теперь, когда я женат на тебе… – Ной огорченно покачал головой. – Кажется, я догадываюсь, в чем дело! Надя все-таки тебя догребла, правда?
– Вовсе нет. Куда больше меня расстроила история с «Уорлд Вью». Что касается Нади, то… Если она тебе нужна, значит, ты ее заслуживаешь!
Ной рассмеялся почти с облегчением.
– Я рад, что ты дала мне возможность объясниться. Такие вещи надо выяснять сразу – молчать о них не годится, это может отрицательно повлиять на нашу семейную жизнь…
Ной дал Марис немного подумать над этими словами, потом улыбнулся просительной, почти робкой улыбкой – ни дать ни взять щенок, которого выбранили за испорченные тапочки.
– Если следствие закончено, я хотел бы обнять следователя! – добавил Ной и, поскольку Марис не сделала никакого движения, означавшего, что он прощен, первым шагнул к ней и, обняв за плечи, зарылся лицом в волосы. – От тебя все еще пахнет Джорджией, – сказал он. – Море и солнце… Прости меня за то, что я сказал про предменструальный синдром, но, согласись, я не так уж не прав. Ты на себя не похожа!.. – Ной погладил Марис по спине. – Скажи, что так на тебя подействовало? Может быть, южный климат пришелся тебе не по нраву?
– Наконец-то тебе пришло в голову поинтересоваться результатами моей поездки! – едко заметила Марис.
– Ну, Марис, так нечестно!.. – воскликнул Ной. – С тех пор как ты вернулась, к тебе было страшно подступиться. Я уж думал, придется привязать тебя к стулу, спустить штанишки и как следует выпороть!..
Марис не улыбнулась, но Ноя это не смутило. Чмокнув ее в висок, он продолжал болтать:
– Как все-таки прошла поездка? Тебе понравился остров?
– Очень даже неплохой остров, – нехотя ответила Марис. – Только из-за высокой влажности там здорово парило, но я быстро привыкла. А вообще, там все по-другому.
– По-другому?..
Марис слегка пожала плечами:
– Не так, как в Нью-Йорке. Это довольно трудно объяснить…
– А твой автор? С ним действительно так сложно иметь дело?
– Сложнее некуда. Он оказался еще упрямее, чем я думала.
– Послушай, ведь у нас есть целая куча авторов, с которыми подписаны договора, – они обеспечат нас книгами на год вперед. Зачем тебе возиться с этим упрямым отшельником?
– Он очень хорошо пишет, Ной. Даже не хорошо, а отлично.
– Но стоит ли он тех усилий, что ты в него вкладываешь?
– От своего проекта я не откажусь!
– Я вовсе не призываю тебя к этому. Просто я забочусь о тебе… и о себе. Если общение с ним так тебя раздражает…
– Не раздражает.
К счастью, Марис не видела лица мужа, иначе бы ей стало ясно, как близко она была к тому, чтобы получить хорошую затрещину за то, что осмелилась его перебить. Выждав, пока его гнев немного уляжется, Ной спросил нарочито ласковым голосом:
– А как зовут этого нового Хемингуэя?
– Я обещала никому не говорить.
– Это он тебя попросил? – Ной удивленно поднял брови. – А тебе не кажется, что это уже просто смешно? Подумаешь, Джеймс Бонд!
– У него есть веская причина. Он – инвалид.
– Как это?
– Честное слово, Ной, я не могу, да и не хочу об этом говорить. Этот человек мне доверяет, и я не могу его предать.
– А ты уверена, что твое высокое мнение о его литературных способностях никак не связано с его инвалидностью?
– Ты имеешь в виду – уж не жалею ли я его?.. – Марис покачала головой. – Нет, Ной, ведь рукопись понравилась мне еще до того, как я встретилась с ним лицом к лицу и узнала о его… обстоятельствах. Конечно, он очень раздражителен и упрям, как большинство людей с ограниченными возможностями, однако это никак не влияет на его талант. И хотя работать с ним очень нелегко, я думаю, мне это будет даже полезно. В последние годы редактор во мне разжирел и обленился – пора заставить его немного напрячься.
– Ну, может быть, немножко разленился, но ни капли не растолстел… – Он ощупал руками ягодицы Марис, привлекая жену к себе. Ной хорошо знал, что она обожает подобные ласки, и ожидал быстрой и бурной реакции, но сегодня эффект оказался куда слабее обычного.
– Это был образ, Ной, метафора… Я говорила не буквально!
– Я понимаю, и все-таки… – Наклонившись, Ной поцеловал жену сначала в щеку, потом в губы. Он хотел убедиться, что Марис не сомневается в его лояльности по отношению к «Мадерли-пресс» и что сегодняшняя ее вспышка вызвана каким-нибудь пустяком – приступом ревности или все тем же предменструальным синдромом.
К его огромному облегчению, Марис ответила на поцелуй. Быть может, она сделала это не с тем жаром, какого Ной ожидал, однако этого хватило, чтобы его сомнения окончательно улеглись.
– Если бы не эти бумажки у меня на столе, – проговорил он, – я бы, пожалуй, запер дверь и устроился с тобой прямо на диване. Увы, финансовая отчетность требует, чтобы я неотложно ею занялся…
– Почему бы тебе не послать финансовую отчетность к черту и не устроиться со мной прямо на ней? – подзадорила его Марис.
Ной снова поцеловал ее, потом решительным движением отстранился:
– Дьявольски соблазнительное предложение, но увы!.. Долг превыше всего.
– Понимаю и поддерживаю, хотя…
– Может, сегодня вечером? После ужина у Дэниэла?
– Договорились. – Марис быстро клюнула его в щеку и взяла плащ и сумочку. – Я сегодня, наверное, задержусь – мне тоже нужно расчистить бумажные завалы, которые скопились на моем столе за это время. Скорее всего, я даже переодеваться не буду – просто не успею.