Завод 2: назад в СССР
Шрифт:
Поэтому переданный «в наследство» навык решал если не всё, то многое.
— А почему же ушла с токарного? — прямо спросил я, косясь на Киру.
Когда я задавал первый вопрос, то думал, что она и отвечать-то не станет. Но теперь видел, что девчонке явно нравилось вспоминать работу за станком, даже улыбка на лице появилась. Хотя периодически Кира морщилась — но это потому, что босой ножкой ступала на мелкие камни на аллее.
— Ты наверняка знаешь, как воспринял моё назначение коллектив, — прошептала она.
— Наслышан.
— Начальник тогда сказал,
Я вздохнул.
— Зачем ты на такое согласилась? Я понимаю, что легко быть крепким задним умом, но ведь на самом деле никто тебе этот разряд не подарил. Ты получила его сама, а люди — что люди, они любят разговаривать.
— Сама… я даже экзамен сдавала, чтобы шестой разряд подтвердить.
Я понимал, что Кира хоть и рассказывает, да не всё — по большей части осторожничает. С другой стороны, странно было от неё ожидать, что она начнёт рассказывать первому встречному о своих настоящих договорённостях с Климентом.
— Знаешь, Егор, я предпочитаю об этом не вспоминать, — произнесла она через минуту. — Было и было, прошло. Ты же сам сказал, раз я увольняюсь, значит, это не моё место. Так что пусть всё останется там, — она развернулась и махнула рукой туда, где должна была быть проходная.
В вечерней темноте да за деревьями аллеи её уже не было видно.
— Спустишь ему все с рук? — я решил говорить прямо, наверное так я мог не упустить шанс её разговорить. — Я видел, как ты сегодня плакала, когда звонил этот козёл.
— Ты что, подслушивал? — насторожилась Кира.
— Да нет. Так получилось, я не делал этого специально.
— Давай закроем тему, тебя это точно не касается, — Кира сменила тон, изкошечки превращаясь в настоящую пантеру. — Мы как раз пришли.
Мы действительно подошли к панельной пятиэтажке. Кире явно не понравилось моя попытка копнуть в разговоре чуточку глубже, чем можно было ожидать от лёгкого флирта после работы. Думаю, она была прекрасно осведомлена о том, что начальник цеха меня не переваривал. И формат «друг моего врага — мой друг» здесь не сработал.
— Подождите возле подъезда, я сейчас схожу за духами и вернусь, — она даже обратно на «вы» перешла.
— Не вопрос, — согласился я.
Кира ушла в подъезд, а я приметил рядом с палисадником лавочку. На неё и присел. Отсюда до подъезда было метров двадцать, а в темноте, в стороне от уличного освещения, меня и вовсе не было видно. По крайней мере, Климент меня точно не заметил. Вот почему к подъезду с выключенными габаритами выкатилась чёрная «Волга».
Водитель заглушил двигатель и вылез наружу, держа в руках букет цветов. Хм, интересно получается, выходит, Климент решил исправить свою вину. Похвально, дядя взрослый, а до сих пор не выучил, что с женщинами нужно через цветы и разные приятные жесты, а не через угрозы разговаривать. Видимо, струхнул, когда Шевченко заявление написала — не через кого теперь начальнику работу шестого разряда проводить.
Климент огляделся, посмотрел на окна третьего этажа, выходящие
Столкнулись нос к носу, они начали разговаривать. Причём поначалу разговор выглядел вполне себе безобидно, Кира даже приняла цветы. А вот потом все пошло куда-то не туда. Шевченко рванула к мусорному баку, сунула в него букет и двинулась в мою сторону. Не тут-то было. Климент перегородил ей дорогу и попытался удержать — вышло довольно грубо. Кира начала сопротивляться, начальник же не успокоился и попытался отволочь ее к себе в Волгу.
Я наблюдать за этим беспределом не стал, поднялся с лавки и двинулся к подъезду.
— Климент Александрович, тебя не учили, что женщин без их согласия трогать нельзя?
Тот обернулся и, увидев меня, вздрогнул. Да, я тоже не особо рад нашей встрече, товарищ начальник. Хотя он-тонаверняка видел, что мы выходили с проходной вместе.
— Ты его всё-таки знаешь, ты с ним всё-таки общаешься, ах ты проститутка! — выдал Климент свое резюме.
И, не обращая внимания на моё присутствие, замахнулся для пощечины. А вот это он зря! Чувство опасности у мужика явно притупленное. Я в один шаг оказался рядом, перехватил его руку и, сделав подсечку из самбо, завалил грузноватого начальника на асфальт.
— Рекомендую вам прямо сейчас подняться и уйти, потому что если упадёте ещё раз, то можно и поломаться ненароком, — спокойно объяснил я Клименту, глядя на него сверху вниз.
Начальник, как я уже успел убедиться, был не из числа понятливых. По крайней мере, он явно из тех, кто не понимает ни с первого раза, ни, видимо, со второго.
— Ты пожалеешь, щенок, — начал угрожать он, пытаясь встать побыстрее.
Я коротко пожал плечами, покосился на Киру, явно шокированную происходящим.
— Не знаешь, к чему у меня костяшки на кулаке чешутся? Не к дождю ли… из зубов, — я резко перевёл взгляд на Климента.
Аллегория, как мне казалось, была более чем понятна.
Увы, начальник меня снова не услышал и попытался выстроить разговор в неконструктивном ключе. Поднялся и, скрежеща зубами,бросился к своей «Волге». Открыл багажник. И, вооружившись монтировкой, двинулся на меня, похлопывая железякой по ладони.
— Вот так даже? А ты знаешь, что если достаёшь монтировку, то надо бить? — я плавно попятился, не давая Клименту выйти на ударную дистанцию.
Надо сказать, что душок в Клименте я давно учуял, и по его взгляду теперь видел, что настроен начальник решительно — готов пустить монтировку в ход. От ревности ему попросту сносило голову. Ну, тут понятно, почему, Кира-то действительно была хороша, и неудивительно, что у начальника взыграли гормоны. Шевченко запросто могла вскружить голову любому.
— Ну держись, сука!
Начальник замахнулся и попытался со всей силы врезать мне монтировкой по голове. Я поднырнул под удар и врезал ему коленом в живот.