Завод 2: назад в СССР
Шрифт:
Через пять минут я, как и обещал Ане, закрыл склад, выключил освещение и пошёл к выходу из корпуса.
— Ты что, не будешь переодеваться? — удивилась она.
На ней самой было аккуратное платье — не такой наряд, в котором она выступала сама, но и не самое затрапезное одеяние.
— А у меня сценический образ такой, вот решил показать, что я из народа, — нашелся я.
— Тогда идем быстрее, опаздывать некультурно!
Идти до дворца культуры было всего ничего, поэтому мы оказались на месте за пару минут до начала выступления. Мужики действительно
— Давай, Егор, мы в тебя верим! — выкрикнул Андреич, который тоже решил посмотреть моё выступление. — Не подведи!
Я в ответ потёр ладони и потряс ими над головой. Надо было действительно подготовиться, что ли… тем более, что количество зрителей неуклонно росло. К удивлению, я видел зашедших в зал сестер-близняшек, моего соседа Валька и своих общажных друзей. Похоже, что пока я пропадал на складе, Аня успела не только анонсировать моё выступление, но и всех обойти с приглашением.
— Я тебя поздравляю, — передо мной появился главный редактор. — Единственное, не смог подготовиться, так сказать, из-за твоего желания выступить экспромтом. Может, сейчас уже надумал, что-то тебе понадобится?
На сцене действительно было пусто, никакого инвентаря.
— Мне бы гитару, — ответил я. — Найдется?
— Аня, тащи гитару! — распорядился главред.
Аня сбегала в подсобку и вынесла оттуда гитару.
— Не знала, что ты музыкальное сопровождение запланировал! — восхитилась контролёрша, прижимая к груди руки в ожидании.
— Так ребята, ровно пять, пора начинать.
Главный редактор пошёл на сцену, объявлять моё выступление. Я проверил, насколько хорошо настроена гитара. Играть мне не доводилось со времён былой молодости, но придётся уж как-нибудь вспоминать на ходу — не бином Ньютона, справлюсь. Взяв пару аккордов, я остался удовлетворён звучанием. А по небольшому залу разнеслись аплодисменты, знаменующие мой выход.
Я вышёл на сцену, оглядел присутствующих и приветственно вскинул руку.
— Мужики, очень рад, что вы все сегодня здесь собрались. Я думаю, у каждого из вас есть варианты поинтереснее, чем слушать моё выступление после рабочего дня. Но надеюсь, что каждый из здесь собравшихся не пожалеет о своем выборе.
Я ударил пальцами по струнам, вспоминая мелодию, которая в свое время крепко запала мне в душу. Настолько, что я выучил аккорды — и до сих пор помнил их наизусть.
Зал замер, на меня устремились взгляды всех присутствующих.
Ну, погнали. Щас споем!
Глава 23
— Я вернулся с работы, — пропел я первые слова легендарной песни «Я устал» за авторством не менее легендарной группы.
Зрители сразу заинтересовались, потому что речь в песне шла о том, что каждому здесь присутствующему знакомо. Дальше песня вовсе поднимала те вопросы, которые хоронил внутри себя каждый работяга. Песня была про ту самую боль, что откликалась и оставляла на душе след, поэтому уже следующие слова были бурно приняты залом.
— Дорогая,
Дальше подпевали хором.
— На меня начальник цеха целый день проорал! И я устал, я устал…
Песня зашла на ура. Когда я спел последние строки, зал ответил овациями. Просили повторить на бис, не отпускали меня со сцены. Я не гордый, принялся петь заново. К концу второго раза я с непривычки посадил голос. Третью просьбу на бис мне пришлось проигнорировать, низко поклониться и удалиться со сцены.
— Красавчик, Егор! — слышалось из зала. — Вот это мы понимаем, стихи с мужским лицом!
— И с яйцами!
Не менее был впечатлен главный редактор, который, перехватив меня на выходе со сцены, довольно тер руками, будто в предвкушении.
— Ше-девр! — он с ударением произнёс каждый слог, чтобы выразить свой восторг в полной мере. — Твои стихи взяли за самую душу! Давно мне такого не приходилось слышать.
Я, конечно, поулыбался ради приличия, покивал, попринимал похвалы. Не говорить же Вениамину, что стихи на самом деле мне не принадлежат, а парень Юра, который эти строки придумал, сейчас еще в школу ходит. Всё-таки, справедливости ради, я никогда не был поэтом и собираться не становился.
— Это было… свежо… оригинально и неожиданно, — подключилась к главному редактору Аня. — У меня аж мурашки по коже побежали. Ты… ты ведь полностью отразил один из тяжелых дней нашего советского рабочего!
Лютикович пошёл дальше, внимательно на меня посмотрел и, заговорщицки прищурившись, выдал: — Егор, а что если мы фонограмму запишем на эту песню? Соберём музыкальный коллектив, у меня кое-какие связи есть. Текст и музыка настолько сильные, что я, не побоюсь этого слова, готов ручаться, что композиция будет номинирована на «Песню года».
Предложение, конечно, было заманчивым, но я отказался.
— Спасибо большое, я не думаю, что это надо делать, — сказал я как мог твёрдо.
— Как же не надо! — Вениамин аж руками всплеснул. — Это шлягер, поверь мне, я в прошлом был редактором музыкальной колонки в журнале и могу отличить хорошую песню от плохой!
— Сейчас я к этому точно не готов. Да и кому как не вам понятно, что песня не будет пропущена цензурой, — я широко улыбнулся, давая понять, что вопрос закрыт.
Главный редактор ещё помялся, взял с меня обещание, что я подумаю, а потом мы к этому разговору вернёмся.
— Егор, а почему ты не хочешь записывать песню? — спросила Аня.
По всему виду контролёрши было видно, что девчонка, как и главред, мечтает услышать песню из динамика магнитофона и с голубого экрана. Знали бы они, сколько у меня ещё припасено шлягеров в загашнике. При желании смогу брать «Песню года» следующие лет этак пятьдесят. Но тут дело в другом, всё-таки не есть хорошо лишать успеха людей, которые по-настоящему этого заслуживают. Придёт время, и под «Я устал» будет зажигать другое поколение работяг.