Завод войны
Шрифт:
Впереди показалась женщина, которую Рисс уже видела раньше. Женщина, сохранившая человеческую фигуру, но отрастившая прадорский панцирь. Сейчас, поскольку ее не поддерживало постоянное перепрограммирование иммунной системы, поскольку она не принимала антиэжекторы и прочие лекарственные коктейли, она умирала. Стоявшая на коленях, уронив голову, она представляла собой легкую мишень, но Рисс сперва решила изучить ее. Из стыков меж пластинами панциря сочился гной. Один сегмент — с руки — отвалился, обнажив пузырившееся кровью мясо. В теле женщины развивались многочисленные внутренние абсцессы, а там, где изнанка панциря соединяла вмонтированные пластины с костями, человеческая плоть разлагалась. Неожиданно женщина приподняла голову, и хотя все ее
— Убей меня, — выдохнула она.
Из уголка ее рта побежала коричневая слюна.
Рисс сделала выпад яйцекладом, вонзив его в грудь женщины, пробив панцирь и попав точно в сердце. Это было рискованно, поскольку такая рана вполне может убить, если военный нанокомплекс не поторопится, но Рисс решила, что выгода от ускоренного распространения препарата по телу перевешивает опасность.
Удар, инъекция — и дальше, дальше, к лежавшему на полу «моллюску», слабо сучившему прадорскими ногами. Рисс не медлила: удар, инъекция, дальше. Никакого оргазмического освобождения. Она не испытывала удовлетворения, выполняя свою функцию. Рисс двигалась, ускорившись и не задерживаясь для изучения — так она действовала на прадорском корабле, когда жертвы находились повсюду. Некоторые «моллюски» технически были мертвы — вроде того, которого Рисс нашла в клетке рядом с трупами двух обычных людей. Однако это лишь в соответствии со старым определением смерти, подразумевающим остановившееся сердце и постепенное синаптическое разложение. У людей, напичканных нанокомплексами и микросферами, препаратами гибернации и устраняющими повреждения наноботами, еще был шанс. Человеческая смерть теперь определялась как невосстановимое состояние — а в наши дни человеческий разум и тело невосстановимы только после полной аннигиляции.
— Что ты за черт?
Голос раздался, когда Рисс закончила с «моллюском» в тюремной клетке. Из–за стеклянного сосуда с извивавшимися пиявками Спаттерджея выступил прятавшийся там мужчина.
— Я Рисс, — ответила дрон и двинулась дальше.
Нормальный человек не представлял для нее интереса.
Один за другим «моллюски» испытывали на себе укол яйцеклада Рисс, но она начала чувствовать, что просто прививать тех, на кого натыкаешься, — неэффективно. Дрон задержалась, озирая окрестности и отмечая всех присутствующих, и выбрала оптимальный курс. Впрочем, двинувшись по намеченному маршруту и обнаружив, что гонится за женщиной — «моллюском», оказавшейся поактивнее своих сотоварищей, Рисс провела перерасчет — с учетом температуры тела, частоты сердцебиения и прочих признаков общего состояния здоровья. Составленную карту пришлось перечертить, выбирая тех, кто казался наиболее близким к смерти. Базис невелик, но время ее ограничено, и этот путь в данных условиях — наилучший.
Сделав еще сотню прививок, Рисс отправилась назад — пополнить запасы вакцины, которую Спир уже должен был приготовить. По дороге она налетела на «моллюска», ранее пытавшегося оторвать собственные ноги. Сейчас он растянулся в паре метров от своих прадорских частей. Перед дроном–змеей лежал обнаженный мужчина без ног, с короткими культями рук и отсутствовавшей челюстью. Серебристо–белая кожа затянула обрубленные бедра, легла поверх дыры в животе, покрыла руки до самых плеч. Очевидно, ему удалось немного отползти от прадорских ног и панциря, отбросив по пути жвала, прежде чем подействовал препарат гибернации. Со стороны прадорских кусков доносилось шипение, над ними поднимался пар. Они разлагались прямо на глазах дрона. Энзимная кислота безжалостно растворяла «привои», превращая их в медленно расползавшуюся липкую лужу.
«Потрясающе».
Рисс на миг ощутила прилив чего–то, отличного от ее привычной угрюмости, постоянного мрачного настроения… что–то вроде возбуждения. Так необычно, так неожиданно было это чувство, что она немедленно пришла к решению. Спир сотворит ровно столько препарата, сколько потребуется, чтобы разобраться с людьми–моллюсками,
Женщина, которую дрон ужалила первой, лежала на спине, внешний панцирь слезал с нее большими пластами.
Но обнажившаяся плоть теперь не сочилась кровью, ее тоже покрывала та самая серебристо–белая кожа. Обычный человек, уже виденный Рисс раньше, стоял над женщиной, глядя на нее с ужасом и восхищением. Она впала в спячку, как и предыдущий «моллюск», — приблизившаяся Рисс уловила одно лишь биение сердца и никаких иных признаков жизни. Рисс скользнула в дом, мужчина последовал за ней.
— Много успела? — спросил Спир.
— Восемьсот сорок два, — доложила дрон. — Осталось семьсот шестьдесят.
— Результаты?
Рисс переправила записи увиденного ею снаружи на форс Спира. Он быстро промотал их — и улыбнулся.
— Работает, — сказал он.
Рисс открыла тело для новой загрузки, избавившись заодно от пустых ампул, точно от стреляных гильз.
— Конечно, работает, но, пока ты тут поздравляешь себя, там кое–кто может и умереть.
Спир хмыкнул и принялся засовывать в нее взятые с ближайшего стола склянки, а Рисс тем временем, широко открыв черный глаз, изучала его на разных уровнях. Спира она сканировала глубже, чем людей — «моллюсков» снаружи. Спутанный клубок, который она так долго нащупывала, был все еще там и вел себя активнее прежнего, накрепко связанный с предметом в святилище Свёрла. Обмен большими объемами информации шел постоянно, но Рисс не удивилась бы, узнав, что Спир и не подозревает, кем стал. Он ведь уже не просто человек. Он теперь — синергетическая сумма сущностей жертв Пенни Рояла, многомерное существо с такими ментальными ресурсами, которыми ранее обладали одни лишь ИИ.
Когда последний пузырек встал на место, дрон испытала секундное замешательство, уловив какое–то смутное эхо в У-пространстве и почувствовав что–то вроде усиленного отдачей воя, от которого завибрировало ее змеиное тело. Захлопнув отверстия, она резко отскочила от Спира, приземлившись в нескольких метрах от него с занесенным для удара яйцекладом.
— Ты в порядке? — спросил он.
Рисс давно уже не была «в порядке», но пугалась она не так уж часто.
— Ничего, — ответила она. — Нет проблем.
Обогнув Спира по широкой дуге, она выскользнула за дверь. Хотя держаться подальше от этого человека в реале было бесполезно, поскольку не меняло того, что Рисс теперь, похоже, находится с ним в квантовой связи — через шип. И что же это означает? Она знала, шип заключает в себе записи всех погибших жертв Пенни Рояла. Но следует ли из этого, что он также поддерживает связь со всеми живыми «приятелями» ИИ? Громадные вычислительные ресурсы, способности, интеллект на грани фантастики, задействованные в подобной сцепке, заставляли предположить, что Пенни Роял на порядок выше государственных ИИ, вгоняющих Рисс в трепет. А следовательно, повысился и ранг Спира.
Только сейчас маленькая змея–дрон по–настоящему, самым нутром поняла, что означает связаться с меняющей парадигмы сущностью — опаснейшей сущностью, способной как низвергать цивилизации, так и возвышать их.
Цворн
Когда Цворн вернулся в свой кабинет–святилище, его жажда спаривания временно отступила, да и прочие гормональные эффекты упали до нижней отметки. Возможно, вот почему другие отцы–капитаны и не идут данным путем. Он сам, в конце концов, подвергся этому воздействию случайно, а не намеренно. Сейчас, когда сознание прояснилось, Цворн уже мог размышлять о целях, выходящих за пределы его поступков на борту КВ-дредноута.