Завод войны

Эшер Нил

«Черная роза» парила в темно–красной пустоте, усеянной мерцающими розовыми звездами. Блайт понял, что, если бы не сброс энтропии, который все еще происходил, его скафандр сразу же отказал бы из–за перегрева. И даже если бы ему удалось вползти внутрь, не сварившись заживо, он оказался бы настолько сильно облучен, что никакие даже самые передовые антирадиационные средства не сработали бы.

Он двинулся вокруг, пробираясь между металлических выступов, напоминающих низкую ограду лабиринта, и оказался у переднего экрана. За ним Блайт увидел сидевшую в рубке Грир в вирт–маске и перчатках — судя по движениям ее рук, она собирала какой–то сложный пазл. Тут вошел Бронд, сел за пульт,

вызвал что–то на экран, наклонился, вытащил откуда–то снизу давным–давно устаревшую клавиатуру и начал печатать. Секунду спустя мужчина нахмурился и поднял глаза. Заметив Блайта, небрежно отсалютовал ему — и вернулся к работе.

Видимо, Бронд вносил обновления в свой журнал. Блайту даже стало любопытно, каким он выводит в этих заметках его, капитана. Он уже двинулся было дальше, но вдруг застыл. Грир тоже любила записывать — и не просто аудио, а привлекая все свои приспособления для сбора информациями, чтобы и головидео, и прочее подобное… Блайта вдруг охватило странное чувство, как будто он наткнулся на что–то важное. Он понимал, почему он сам и эти двое захотели остаться с Пенни Роялом, но никогда не задумывался об обратном. Неужели дело в этом? Неужели они выступают в роли свидетелей ИИ? А как же Блайт? Он подпрыгнул. Когда–нибудь аналитический ИИ исследует их, а сколько раз Пенни Роял влезал в его сознание! Возможно, он что–то туда записывал. Блайту вдруг стало холодно и страшно; он торопливо двинулся дальше, огибая антенну сенсора, направляясь к заднему концу корабля.

За рубкой располагался круглый люк для выхода шаттла. Виден он был лишь благодаря тому, что стенки «лабиринта» окаймляли пустое пространство, и только тоненькая черная окружность показывала, где люк стыкуется с корпусом. Дальше капитан обнаружил еще одну черную линию, очерчивавшую вытянутый ромб, — это был один из осколочных снарядов, возможно из тех, что способны сами совершить У-прыжок к цели. За ним располагались четыре порта, в глубине которых мерцали янтарем силовые поля, обозначая присутствие лазеров. Здесь и там на коротких стержнях поднимались шаровидные или яйцеобразные обтекатели — одни скрывали сенсорное оборудование, другие — загадочное оружие. Под красной щитостеклянной крышкой лежал аккуратно сложенный, похожий на гигантского хромированного жука ремонтный робот для внешних работ. И никаких следов Пенни Рояла.

Добравшись до двигателей, Блайт заглянул за гроздь из семи метровых труб и смотрел долго–долго, осознавая, что конструкция весьма радикальна, поскольку использует в качестве изоляции изогнутые силовые поля, а не привычные банки Тесла. И что термоядерные двигатели действительно находятся внутри этих труб, а не чуть позади, как было на «Розе».

— Ладно, Пенни Роял, — пробормотал Блайт, все больше разочаровываясь результатом поисков, — где ты, на хрен?

Он уже потащился обратно к шлюзу, когда на поверхности корабля высветились серебристые вены, меж которыми лежала рассыпанная мозаика из черных треугольников, похожих на кинжалы. Блайт застыл, глядя, как полосы, подобно нитке, которую наматывают на катушку, стекаются к одной точке, а клинки следуют за ними, словно косяк темных рыб. Серебро и чернота сгустились перед ним, и на миг капитан испытал то же, что и во время У-прыжка: все его чувства вдруг потащило неведомо куда.

Что–то в сознании напряглось — будто прищурился, фокусируясь, подслеповатый глаз. Растущая масса черного ИИ словно бы вывернулась, превратившись в бесконечный туннель, ведущий во все стороны сразу. Блайт повис в нем на энергетических нитях, вырвавшихся из его тела. Глядя туда, незнамо куда, он заметил генератор, схожий

с тем, что они видели над планетоидом Пенни Рояла. И этих генераторов было много, и каждый давал энергию. Но вдруг все исчезло, и Блайт обнаружил, что висит в пустоте, и что все дело в Пенни Рояле, и что его разум просто не в состоянии вместить большее.

— Я тебя нашел, — выдавил он.

— Ну нашел, и? — ответило что–то внутри Блайта.

Капитан парил в открытом космосе, и это казалось банальностью, совершенно не сравнимой с опытом, полученным только что. Постепенно он осознал: что–то сомкнулось на лодыжках и тащит его. Посмотрев вниз, он различил серебряную нить, уходящую к «Черной розе», которая маячила в трехстах метрах от него. Пенни Роял тянул, а Блайт пытался понять, что же он увидел. Это напомнило ему нечто попробованное много лет назад — нечто, что рано или поздно пробуют почти все космопроходцы.

Тогда он вышел на корпус корабля, находившегося в У-пространстве, но экранированного. Некоторые из его экипажа оставались в сознании, в то время как другие, уже изведавшие У-пространство, приняли препараты, гарантированно вырубающие человека. Заранее запрограммированная, защита корабля отключилась ровно на десять секунд. Блайт и те, кто еще бодрствовал, заглянули в бесконечность. К счастью, тогда он прикрепил страховочный трос, и потом один из тех, кто благоразумно наглотался пилюль, смог вернуть капитана на борт. Блайту потребовалась неделя, чтобы оправиться, и к концу этого срока он помнил лишь ощущение какой–то неправильности, опыта, который разум просто не смог зафиксировать.

«Было похоже», — подумал он, но даже сейчас Блайт сомневался. Да, ощущения вроде бы те же, но он мог восстановить в памяти бесконечность Пенни Рояла. Возможно, предыдущий опыт хоть немного, но подготовил его.

— Что это была за хрень? — рявкнул он.

— Я не читаю мысли, капитан, — ответил ИИ.

«Гребаный лжец».

— Я что–то видел, — попытался пояснить Блайт, — что–то вроде… У-пространства. И там были те машины… генераторы.

— Ясно, — сказал Пенни Роял. — Как раз перед тем, как ты завопил: «Пауки!» — и оттолкнулся от корабля, сброс энтропии колебался. А поскольку процесс включает некоторые манипуляции с У-пространством, тебе, должно быть, досталось лишку.

Уж очень четкое объяснение. К тому же ИИ говорил, ничего не вбрасывая в мозг Блайта. И не упомянул «наложение контуров Калаби–Яу» или еще что–нибудь такое, чего человеку в жизни не понять. А значит, ИИ хочет, чтобы Блайт разобрался во всем сразу, не напрягая мозг. Подошвы его ботинок стукнулись о корабельную обшивку, прочно сцепившись с ней, и нить размоталась. Блайт был уверен, что ему опять наврали с три короба, но в чем и с какой целью, он понятия не имел. Он смотрел на Пенни Рояла, принявшего знакомую форму: черный артишок на серебряном стебле. Между прочим, половина ИИ отправилась на грузовой звездолет — однако то, что покачивалось перед капитаном, не выглядело меньше, чем раньше. Как там говорил Левен? Что–то насчет У-пространственного феномена, насчет того, что ИИ удвоил массу перед тем, как разделиться?

— Так сколько еще мы тут проторчим? — спросил он.

Блайт увидел индикатор времени, быстро отсчитавший десять дней, — точно такой же висел когда–то, в далеком детстве, на стене его спальни. Не сразу он сообразил: так они наверстают две недели их прыжка во времени. Безумно разумно.

— Ну, ладно. — Капитан развернулся и двинулся к шлюзу.

— Левен знает, сколько мы тут пробудем, — сказал Пенни Роял, подразумевая, что Блайт совершенно напрасно вышел из корабля и бродил по корпусу.