Завоевание Англии
Шрифт:
Молодой человек не испытывал ни робости, ни страха.
— Гакон, — сказал король, — все наше будущее зависит от Суссекса; о нем должны мы думать… То, что мы сейчас видели, — только остатки язычества: они не должны пугать нас, не должны отвлекать от наших обязанностей. Взгляни на эти памятники, оказавшие такое влияние на умы наших дедов. Вот разрушенный жертвенник Тора; вот развалины римского храма, вот жертвенник тевтонцев. Это символы прошлых, исчезнувших веков. Мы вступили в новую эру, и нам незачем погружаться во мрак прошедшего и заглядывать в будущее: будем исполнять свой долг, до всего остального нам нет дела. А будущая жизнь сама откроет нам со временем свою вечную тайну.
— Не близко ли она? — задумчиво прошептал Гакон.
Молча сели они на лихих лошадей; как будто управляемые одной и той же силой, оба, подъехав к войску, оглянулись назад. Грозными видениями возвышались угрюмые развалины; с загадочной смертью знаменитой предсказательницы их покинул, казалось, последний дух мрачного Севера. А на опушке леса неподвижно стояла безобразная ведьма и грозила всадникам костлявой рукой.
Глава V
Герцог Вильгельм расставил свои войска между Певенсейем и Гастингсом. В их тылу он приказал на скорую руку выстроить деревянное укрепление, которое в случае отступления должно было служить безопасным убежищем.
Свои корабли он велел отвести в море и пробить их затем, чтобы его воины не сумели убежать.
Повсюду были расставлены сторожевые посты, чтобы его нельзя было захватить врасплох. Местность, выбранная герцогом, была вполне удобна для военных маневров ополчения, состоявшего преимущественно из всадников. Вообще, его войска отличались отвагой и знали свое дело.
Вильгельм с утра до ночи был занят составлением планов сражения и применением их на практике. Маневр отступления был, по его мнению, чрезвычайно важен, и на него он тратил все свое время. Ни один режиссер не мог бы так тщательно подготовить всех участников драмы, как этот полководец назначал всем места и распоряжался действием.
С искусством были приведены в исполнение самые мелкие подробности маневров отступления; атака пехоты, движение назад, притворный испуг, восклицания ужаса, бегство, сначала нерешительное, а потом поспешное, и, что главное, общее. Но этим маневр еще не заканчивался, а следовала главная его часть: точно рассчитанный беспорядок бегущих, произнесение пароля, мгновенный сбор, появление конницы, находившейся в это время в засаде, которая должна была напасть на преследователей. Между тем, с другой стороны отряд копьеносцев отрезал бы врагу все пути к отступлению.
Да, Гарольд теперь уже имел дело не с грубой силой, а с людьми, у которых каждый шаг и движение были рассчитаны наперед!
В один прекрасный день, когда Вильгельм могучим голосом отдавал приказания, к нему во весь опор подскакал де Гравиль, под командой которого находился один из передовых постов, и доложил с волнением:
— Король Гарольд приближается со своим войском форсированным маршем. Он, как видно, намерен застать нас врасплох.
— Стой! — воскликнул герцог, приподнимая руку.
Вокруг него в ту же секунду собрались рыцари. Он отдал приказания Одо и фиц Осборну, а сам во главе рыцарей поскакал вперед, чтобы лично убедиться в справедливости слов де Гравиля.
За полем начинался лес, уже начавший блекнуть под влиянием осени. Как только всадники миновали его, они увидели саксонские дротики, возвышавшиеся над небольшим холмом.
Приказания Вильгельма были уже исполнены: его войско мгновенно приготовилось к битве. Герцог взошел на другой холм, противоположный первому, и долго наблюдал за движениями неприятеля. Повернув назад к своему лагерю, он произнес с улыбкой:
— Надеюсь, что саксонский узурпатор остановится на том холме и даст нам время опомниться… Если он осмелится приблизиться, справедливое небо отдаст нам его корону, оставив его на съедение воронам!
Опытный полководец не ошибся в расчете: неприятель остановился на вершине холма. Гарольд, вероятно, догадался, что донесения о численности, дисциплине и превосходной тактике норманнов не были преувеличены и что предстоящее сражение может быть выиграно не просто храбростью, а еще и хладнокровием.
— Он поступает умно, — задумчиво сказал герцог. — Вы, друзья мои, не воображайте, будто мы найдем в лице Гарольда пылкого, безрассудного юношу… Как называется эта местность на карте, она вся состоит из холмов и оврагов… Ну, скорее, говорите, как она называется?
— Какой-то сакс уверял, что она называется Сенлак или, скорее, Санглак, — ответил де Гравиль, тяжело разбиравшийся в местном ужасном языке.
— Клянусь честью! — внезапно воскликнул Гранмениль. — Мне кажется, что скоро это название станет известным всему миру; оно звучит зловеще… Санглак, Санглак — кровавое озеро!
— Санглак, — повторил с изумлением герцог, — я слышал это где-то во сне или в действительности… Санглак! Санглак!.. Название этой местности чрезвычайно верно: нам придется пролить здесь целые реки крови!
— О, — заметил Гравиль, — твой астролог предсказывал, что ты сядешь на английский престол без боя!
— Бедный астролог! — произнес герцог. — Корабль, на котором он плыл, утонул. Дурак тот, кто берется предсказывать другим, не зная, что случится с ним самим через час!.. Нет, мы будем сражаться, но только не теперь… Слушай, де Гравиль, ты когда-то долго гостил у узурпатора, и я подозреваю, что ты даже отчасти расположен к нему… Не согласишься ли ты пойти к нему теперь вместе с Гюгом де Мегро в качестве посла?
Гордый и щекотливый де Гравиль отвечал:
— Было время, когда я считал за счастье вести переговоры с храбрым графом Гарольдом, но теперь, когда он сделался королем, я считаю позором иметь что-либо общее с низким клятвопреступником.
— Ты должен, тем не менее, оказать мне услугу, — возразил Вильгельм, отведя его в сторону. — Я не хочу скрывать, что не очень уверен в исходе нашей битвы. Саксы разгорячены победой над величайшим героем Норвегии; они будут сражаться на собственной земле, имея предводителем отважного Гарольда, за которым и я, как и все остальные, не могу не признать блестящих способностей. Если мне удастся достичь своей цели без боя, ты будешь очень щедро вознагражден за это, и я готов признать даже науку твоего астролога.