Завоевание Средней Азии в хрониках российской армии

После развала СССР и возникновения многочисленных суверенных государств, в каждом из них, не сразу, но стали писать историю по-своему. А что не сразу, так-то не до истории было. Власть в свои руки брали, кое-где и пострелять пришлось. Но только как власть сформировали, должности раздали кому нужно, за границу съездили, отметились в Вашингтоне и Лондоне, Париже и Бонне, Риме и Токио, что бы о них знали, в лицо запомнили, в пару-тройку каких-нибудь любых международных организаций вступили, то тогда и обратили внимание на необходимость идеологической перековки своих подданных. Так начали писаться новые учебники истории. Писали их свои, местные научные кадры, вчера ещё члены КПСС, а сегодня отчаянные демократы. То, что демократы, так это пёс с ними, беда в том, что почти все они, вчерашние интернационалисты, теперь стали националистами, причём махровыми. Написанные ими учебники истории, особенно в тех разделах, где речь шла о завоевании или присоединении к России, написаны с такой ненавистью к России, что читать их, скажем так, русскоязычному читателю, просто противно. А ведь это теперь входит и в школьную программу, и оставшиеся здесь дети этих теперь нацменьшинств, вынуждены в школах учить, запоминать и отвечать разную гадость о своей исторической родине. И всё что там этими новенькими написано, всё это неправда, в этом легко убедиться, читая предлагаемую работу, для этого

И подобные вещи, наверняка, происходят не только в Средней Азии, в других бывших братских республиках тоже, не могут не происходить. И если сама Россия не в состоянии ответить на это, не начинать же школьную войну, или войну учебников, то и было решено сделать это, так сказать, частным образом и извне, в данном случае из Узбекистана.

Россия после октября 1917г. перестала быть настоящей Россией. Здесь имеется в виду, что она нужных людей, нужные ей политические группировки, в любой момент могла бросить, оставить на самовыживаемость, Афганистан и Наджибулла, например. Та, настоящая Россия, не смотря на западное мнение, вступила в войну с турками в 1877г., не бросила сербов в 1914г. А потом, потом – сегодня друзья, а завтра, хоть убей, не помню кто ты, чего тебе надо? Таким образом, Россия, имея инерцию СССР и пьяного и неумного главу государства, бросила всех русских в ближнем зарубежье. Всё это оправдывается отсутствием средств. Господи, какая это ерунда. Германия в 1940г. во всю воюя, делая пушки вместо масла, тем не менее, всех немцев из Прибалтики вывезла и обустроила. Россия подобного же делать не хочет. Русские Россией в Азии брошены! Это так. А если кто и вырвется, то тому надо сдать экзамен по русскому языку, татарину какому-нибудь, и жить и трудиться 5 лет в гетто, под надзором милиции. Тем не менее, оставшиеся здесь, за Россию переживают и живут только её интересами.

Поэтому такая работа должна была появиться на окраинах бывшего СССР, а ещё лучше, бывшей Российской империи. Русские, или как они сейчас себя сами назвали, россияне – инфантильны, они заняты охаиванием своего прошлого и критикой настоящего. Такую работу может сделать только русский, не россиянин, житель периферии. И написана она для русских и, в первую очередь русских выходцев из Средней Азии и Казахстана.

Теперь читайте…

Автор

Написано 1995 г., утеряно 1997г., восстановлено Ташкент, 2002–2003гг. , где и когда будет напечатано – неизвестно.

Исторических работ, посвящённых присоединению, а точнее завоеванию Средней Азии множество. Отдельные заметки, статьи, воспоминания стали появляться тогда, ещё в русской научной, но в большей части публицистической литературе сразу же, буквально через год – два после присоединения или завоевания той или иной области или просто укреплённого пункта в Средней Азии. Позже, по прошествию некоторого времени стали появляться и солидные исследования, касающиеся данной проблемы, того или иного её аспекта. Тема эта во 2й половине ХIХв. была актуальна, интерес русского общества к происходящим здесь событиям был высок, и трудно было в России найти какой-нибудь ежемесячный журнал или издание, независимо от их направления, на страницах которых, хотя бы в одном номере, не печатался тот или иной материал о Средней Азии и о том, что там происходило. Но шло время, в1895г. после выхода России на высоты Памира была поставлена последняя точка в этом историческом процессе. Среднеазиатские южные границы с Персией, Афганистаном, Китаем приняли те очертания, которые существуют и по сей день, правда, уже у других государств, бывших краёв и областей Туркестанского края, а затем так называемых Союзных Советских республик. В 1907г. был заключён военный и политический союз с Англией и то незримое напряжение, которое существовало здесь с самого начала укрепления русских на этих территориях, понемногу спало. Интерес к теме падал.

После всех революций, гражданских войн, национального размежевания, образования и пр. в исторической, уже в советской литературе вновь начали появляться работы о Средней Азии времён её завоевания русскими. Но это было уже не то. Тема эта уже давно и никого не волновала, писалось всё в большей степени для себя, т.е. для увеличения своего багажа научных работ и относительный интерес представляла только для очень узкого круга, как правило, историков по образованию. Со страниц массовых общественно-публицистических изданий, как это было в старой России, тема эта перекочевала в область изданий общественно-политических, т.е. интереса для массового читателя не представляла. Кроме того, в России ХIХв. историческая наука заполитизирована не была. Разные авторы к данной проблеме подходили по-разному. Одни поддерживались официальных версий происходящих событий, другие нет. То есть каждый автор имел своё мнение, которое и высказывал, не опасаясь ни каких последствий. В советское же время этого не было, и быть не могло. Все науки, а историческая в первую очередь, были заполитизированы. История трактовалась как борьба классов, ко всем событиям был необходим марксистский подход. Наука стала догматической. Иметь иное, идущим вразрез с официальным партийным мнением в данный момент и по данному вопросу, было нельзя. Наличие же такового, означало при определённой невоздержанности того или иного историка, конец его карьеры, а на отдельных этапах жизни советского государства, было просто смертельно опасным.

Подчиняясь этому некомпетентному, с точки зрения исторической науки, меньшинству, партийной элите, советская история не была объективной. Все события рассматривались под углом классового понимания истории, которые в эти рамки не укладывались, что ж, тем хуже было для них. О них просто забывали, замалчивали, их не существовало.

В советское же время в среднеазиатскую историю 2й половины ХIХв. был введён тезис, или положение, своего рода постулат – «Прогрессивное значение присоединения Средней Азии к России», который и ставился во главу угла любого вопроса посвящённому этому историческому отрезку времени. И какой бы аспект не рассматривался – политика, экономика, культура и пр., и как бы при этом ни уничижались действия русских властей, администрации, в конце всегда ставилось значительное «но» и дальше шло примерно так: «несмотря на это, всё-таки присоединение Средней Азии к России было явлением прогрессивным». Ставилось это всегда, по любому поводу. И главный прогресс этого присоединения виделся лишь в том, что сюда, в Среднюю Азию, проник русский революционно настроенный пролетариат и революционизировал, в свою очередь, местное трудовое осёдлоземледельческое и кочевое скотоводческое население.

Подходить к работам советской исторической науки всегда надо очень осторожно и с большой опаской, помня, что объективного понимания, оценки событий здесь не найти. Реальные факты, конечно, приводятся, но извращаются до невероятности, в лучшем случае никак не комментируются, некоторые замалчиваются вообще, а некоторые, незначительные порой события трактуются совершенно иначе. Например, рекогносцировка Черняева Чимкента в июле 1864г. рассматривается как его неудачный штурм! (28,с.29). Типичный подход к совершившемуся какого-нибудь кокандского или бухарского мелкого бека, военачальника. Они каждое движение русских отрядов назад, после выполнения поставленных целей, в которые захват того или иного населённого или укреплённого пункта не входил, рассматривали как проявление страха и поражения. Любая работа советского историка начинается с каких-либо решений какого-нибудь съезда КПСС или пленума, или конференции. Это аксиома. Список главных источников (причём вне алфавитного порядка) любого вопроса истории, касается он, например времён средневековья, или эпохи начала полётов в космос, возглавляют три постоянных идола советской исторической науки, да и не только исторической – Маркс, Энгельс, Ленин. Далее, как правило, следует идол четвёртый, правда всегда временный, но который при своей жизни считался тоже постоянным, т.е. генсеки. 1

Кроме отсутствия, или почти полного отсутствия объективности в работах советских авторов, мы имеем в виду среднеазиатскую тематику, зачастую можно встретить небрежное отношение к источникам, неуместную фантазию, откровенную халтуру и, в конце концов, просто непонятные и необъяснимые явления. Приведём несколько конкретных примеров. Тому, кто ближе решил ознакомиться с историей Средней Азии времён её завоевания Россией, конечно, будет очень интересно прочитать источники, т.е. работы, написанные современниками и участниками событий. А где эти работы взять? Кто их авторы? В этом плане очень интересна и может оказать помощь книга Л. Г.Левтеевой «Присоединение Средней Азии в мемуарных источниках», Ташкент, 1986, 142с. В ней все русские источники разбиты на своеобразные группы и разложены, как говорится, по полочкам. Остаётся только запомнить номер и год журнала, название статьи и фамилию автора. Потом выписывай в библиотеке и читай. Вроде бы всё в порядке. Но дальше начинается непонятное. Например, о времён 2й Ахалтекинской экспедиции 1880–1881гг. она приводит ряд источников, среди которых называет работу О. Ф.Гейфельдера «В Закаспийской области. Воспоминания о Михаиле Дмитриевиче Скобелеве врача, 1879–1881гг.» (28, с.24,103). В конце книги, в примечаниях, дано название журнала, где эти заметки можно прочесть. Это «Русская старина» за 1890г. №7. Но нет в этом журнале этой работы. Наверное, это рассеянность Левтеевой. Остаётся гадать, где она ошиблась. Если неправильно назван номер журнала или год, это ещё поправимо. Можно перелопатить все журналы «Русской старины» и найти. А если она ошиблась с названием самого журнала? В общем, источник этот для нашей работы оказался потерянным. Далее. Каразин. Приводятся три его работы, освещающие данную проблему. Из них доступна только одна. «Ургут. Из походных записок линейца.» «Дело», 1874, №5. Другой, «Зерабулакские высоты» в указанным ею номере журнала «Дело» нет. (28, с.20, 100, прим.77) Третья работа Каразина это «С севера на юг. Из среднеазиатской жизни», «Дело» 1874, №№9–12. Это чисто художественное произведение. Сюжет его, движение по степи русского переселенческого табора с Поволжья в Среднюю Азию. Что-то наподобие чеховской «Степи». Какую ценность эта работа может иметь в рассматриваемой здесь теме непонятно. Вот если бы она писала о быте переселенцев и их нравах, то эта работа Каразина была бы к месту.

Алиханов-Аварский. У него была такая работа «Поход в Хиву». По тексту у Левтеевой она напечатана в «Русском вестнике» за 1879г., в сноске же дан «Русский вестник» 1897 года. Небольшая, но накладка.

Полторацкий В. А. Его работа «Воспоминания». Левтеева даёт указания этих мемуаров. Журнал «Исторический вестник», 1893, №№1–10 и 1895 №№1–7. (28, с.21,101, прим.95). Всё правильно, только Полторацкий мемуарист в полном понимании этого слова. Он описал всю свою военную жизнь, и в столицах, и на Кавказе и, в том числе, и в Средней Азии. И службе в Средней Азии посвящены его воспоминания только в 5 и 6 номерах за 1895г. и совсем немного в номере 2 того же года. Всё остальное к Средней Азии никакого отношения не имеет.

На странице 19, перечисляя авторов участников бухарской кампании, она пишет: «Среди воспоминаний, связанных с первым этапом кампании, обстоятельностью изложения отличаются мемуары В.Фишера, М.Зиновьева, Амичиса…» После Амичиса идет ссылка за номером 66 и на странице 100 даётся пояснение, где эти работы можно найти. Ну, с Фишером всё в порядке. Работа Зиновьева называется «Осада Ура-Тюбе и Джизака. Воспоминания об осенней экспедиции 1866г. в Туркестанской области» – «Военный сборник», 1868, №№3–4, 5–6. Нет в этом журнале за этот год и в этих номерах и намёка на Зиновьева. И лишь совершенно случайно выясняется, что с данным автором Л. Г.Левтеева перепутала название журнала. Заметки Зиновьева действительно даны за 1868г. №№3–6, но не в журнале «Военный сборник», а в «Русском вестнике». В России была масса журналов, и отыскать нужный, зная только автора, очень и очень сложно. И, наконец, третий из указанных ей авторов – Амичис. Здесь нисколько не преувеличивая, можно сказать, что мы столкнулись с величайшей загадкой советской исторической науки ХХв. Работу Амичиса она называет «В поход и из похода. Воспоминания 1866г.» Напечатана она в журнале «Наблюдатель» 1883, №3. Действительно, такой журнал был, был он и в 1883г. и в номере 3 действительно есть работа этого автора (правда не Амичиса, а Де Амичеса), которая и называется точь-в-точь, как и пишет Левтеева (28, с.19,100). Только вот беда, Амичис-то был, оказывается офицером не русской, а итальянской армии, и работа эта посвящена описанию похода не русской армии, а итальянской, и, конечно же, не против бухарцев, а против австрийцев. Остаётся только ломать голову, какое отношение австро-прусская война и действия итальянских войск бывших союзниками Пруссии могли иметь к событиям, происходившим в это же время только чуть ли не на другом конце света.