Завоевание Средней Азии в хрониках российской армии
Шрифт:
Ак-Мечеть. Была взята войсками Перовского 28 июня 1853г. За год до этого, в 1852г. 20 июля, проводя рекогносцировку и имея устное, не приказание даже, а рекомендацию, просьбу своего рода генерал-губернатора Перовского попробовать, если представится возможность, взять Ак-Мечеть, полковник Бларамберг, с чисто немецкой педантичностью эту рекомендацию попытался провести в жизнь, хотя на месте и сам прекрасно сознавал нереальность этого. Он полез штурмовать сильную среднеазиатскую крепость с отрядом в 240 человек. Всему же есть предел. Что могли сделать 240 солдат и спешенных казаков? Да ещё, не имея штурмовых средств и с 3 пушками. Тем не менее, крепость они взяли, не смогли взять только цитадель. (4,с.305–306).
Чимкент, 20 июля 1864г. Там был не штурм, а рекогносцировка, об этом уже выше писалось.
Первый штурм Ташкента 2 октября 1864г. Черняевым был не запланирован, получился
Джизак. В феврале 1866г. никакого штурма не было. Мы даже число привести не можем. Черняев подобного приказа не отдавал, а ушёл обратно. Штурм был всего один, молниеносный, продолжался менее часа 18 октября 1866 года.
Теперь об упорных боях. В какой-то степени по отношению к Ходженту и Ура-Тюбе это и подходит. Под Самаркандом же, бухарское войско, занимавшее выгодные позиции на Зеравшанских высотах, было наголову разбито 1 мая 1868г., бежали к Катта-Кургану, в Самарканд их даже не пустили. Надо обладать сумасшедшим воображением, чтобы в действиях этих увидеть упорное сопротивление.
Театр военных действий в Средней Азии представлял трудность совершенно в другом. О стойкости и организованности противника не может быть и речи. Лишь текинцы в какой-то степени эти качества проявили. Трудность же настоящая была в климатических и природных условиях края. При совершении маршев и походов русские войска нет-нет, да и попадали в критические ситуации. Особенно это проявилось во время Хивинской экспедиции 1873г., когда 3 из 4 наступавших на Хиву отрядов попали в безвыходное, казалось, положение. Два из этих отрядов с ситуацией сумели справиться и продолжить своё движение, третий же, красноводский, вынужден был с пути повернуть и вернуться обратно в исходный пункт. (См. гл. II, ч.4).
Ну что ещё о русской армии в Средней Азии. Качественное её превосходство было очевидным. В конце каждой главы, в заключении к ним, даны характеристики вооружения частей. В конце же книги, в приложении, можно прочесть общие данные численности, состава и наименования русских частей. Эти же данные плюс характерные черты туземных войск даются по всему тексту изложения материала.
Своеобразность театра военных действий заставляло русских действовать здесь небольшими мобильными отрядами в 1,5–2, реже 3 тысячи человек. 5тысячный отряд, т.е. численность чуть более полка усиленного состава военного времени, был редкостью. В пик своего численного сосредоточения под стенами Денгиль-тепе в январе 1881г. у Скобелева по всей линии от Красноводска до Ахалтекинского оазиса под ружьём было 16 батальонов, включая местные команды и железнодорожные войска. 16 батальонов это как раз то количество, какое было по штатному расписанию в русской пехотной дивизии. Ни в одной когда-либо ведённых России войн меньшими силами она не оперировала. Большего количества войск тут было просто не нужно, а из-за хронического недостатка верблюжьего транспорта под войсковые грузы и отсутствие на данном этапе железной дороги, сконцентрировать их было просто невозможно.
Отношение русских войск к туземцам было пренебрежительно покровительственным. Лишь когда дело доходило до штурма, русский солдат становился смертельно опасным для любого вооружённого противника. При штурме всё мужское население, не сложившее оружие, уничтожалось. Безоружных же не трогали. Даже в самые жуткие минуты рукопашных схваток русские солдаты сохраняли ясность мышления и не предавались слепой всесокрушающей ярости. В этом, например, показателен штурм 12 января 1881г. Денгиль-тепе. При штурме всё (!) мужское население крепости, не успевшее убежать в пески, в рукопашной схватке было перебито. Всё. Однако 600 персов рабов (феодалов наверно) не тронули. Как русские в лихорадке штыковых свалок умудрились их не переколоть под горячую руку, остаётся только удивляться. И из 5 тысяч женщин и детей, уцелевших после подрыва стен и не убежавших с основной массой защитников в пустыню, тоже, ни одна при штурме не пострадала. (См. гл. III,ч.3). Была правда тёмная история, относящаяся к июлю 1873г., к операции русских войск против хивинских йомудов, когда якобы казаки полковника Блока из отряда генерала Головачёва порубали человек 200 женщин и детей в туркменском таборе, но это, в общем-то, так и не было доказано. Как было дело, имеются противоречивые сведения. (48,2,с.277). Что бы окончательно не запутаться во всей этой загадочной истории разборка этого дела сознательно здесь не приводится. Это тема отдельного исследования.
Теперь о моральном облике русского воина в Средней Азии. Святым русский солдат, конечно же, не был, и армия русская какой-то особенной по сравнению с другими армиями мира тоже не была. Переняв от местного населения термин «баранта» в обозначении грабежей побеждённых, русские солдаты и, особенно казаки, барантовали во всю. Барантовали с размахом, со знанием дела, с изобретательностью. Но и здесь лицо своё русская армия соблюдала. Баранте подвергались только те города и крепости, которые отказывались от предлагаемой капитуляции. А предложения от русских следовали всегда. Далее, разгрому подвергалось только личное имущество жителей. Материальные и духовные ценности общего, так сказать, пользования, не трогались. Ни в одном среднеазиатском городе, сопротивлявшемуся до конца и подвергнувшемуся затем разграблению, не было, например, тронуто, повреждено или уничтожено ни одного исторического памятника, ни одной мечети. (5,с.32). Города же, которые сдались, не доводя дела до штурма, или даже в перерывах между приступами, разгрому не подвергались вообще. Потом, грабили только солдаты, офицеры никогда в подобного рода делах участия не принимали. А иногда баранта была и вообще запрещена. Так было, например, в Хивинском походе. (41,с.332; 48,2,с.244). Иногда же погромы планировались. Так Скобелевым был осуществлён четырёхдневный погром взятой им крепости Денгиль-тепе, правда, им же по истечению этого срока погром был прекращён и войска из состояния баранты выведены. При этом были использованы самые жёсткие меры, вплоть до расстрела. (См.гл.III,ч.3).
Ну, а, в общем, война есть война, без грабежей и погромов их ещё не бывало. Здесь просто среднеазиатцам ещё повезло, что против них действовал относительно беззлобный противник. Сами же они в подобных делах не церемонились. Незадолго до Хивинского похода бухарским эмиром было покорено Гиссарское бекство. По этому поводу в Хиве бухарский посол хвастался хивинскому хану, что они, т.е. бухарцы, «семь дней резали мужчин и три дня детей в люльках». (48,2,с.66). Впрочем, бессмысленная жестокость у них была как своего рода патология, они без неё жить не могли.
При написании подобного рода работы с упором на показания современников и участников описываемых событий, естественно, открылись ряд специфических трудностей. В отличие от историков советских, русские друг у друга не списывали, каждый пользовался какими-то своими данными или источниками. По этому в мелочах почти у всех русских авторов много расхождений. Если, например, в Советской Исторической энциклопедии, в однотомнике «Узбекская ССР» и в школьном учебнике за 8–9 классы по истории Узбекистана дружно сказано, что Ташкент пал 17 мая 1865г., то это значит только одно, авторы этой дезинформации, в СИЭ это Крупнова и Подольский, в учебнике Исхакова и Костецкий и в однотомнике Ташмухамедов, Юлдашев, Акрамов и Иноятов, к первоисточникам и не прикасались, а данные свои взяли из какой-то неизвестной нам дремучей работы, советского же, естественно, автора.
Работая с источниками, подобного рода нонсенса, конечно, допустить невозможно, но вот разные неточности, даты, цифры, иногда просто раздражают. Уж на что кажется Н. И.Гродеков. Штабист, генерал с высшим академическим образованием, но как начинает перечислять состав и количество войск в той или иной операции, так в итоге почти всегда ошибка. Ну, например, численность мангышлакского отряда в Хивинской экспедиции. Количество участников у него расписано до одного человека по всем родам войск. В боевых подразделениях, т.е. частей пришедших к Хиве у него ошибки при проверке нет – 1447 человек. А вот число войск, оставшихся в тыловых укреплениях в Киндерли, Биш-акты и Кунграде у него показывается как 1629, при проверке же сложением в столбик их, по его же данным должно быть 1507. Т.е. тут он ошибся на 122 человека. Дальше больше, при плюсовки боевых и тыловых частей у него окончательный итог 3076 человек, на самом же деле получается 2960. Разница в 116. Это же целая рота! (13, прим.XXVII, с.57–59). Не проверял что ли генерал свои выкладки? И так не у него одного. В конце концов, решено было махнуть рукой на это дело и в тексте давать все противоречивые данные, благо все эти ошибки существа событий не меняют. А иногда, там, где по сопоставлению текстов разных авторов явно видится неточность одного или нескольких из них, там, в тексте на это внимание специально обращается.