Завтрашний ветер

Евтушенко Евгений Александрович

отвечать нелегко, потому что они отвечают только

правду. А сформулировать правду так, чтобы в нее

не вкралось никакое ретроспективное приукрашива-

ние или искажение, не так просто, Джоан ду-

мает.

— Мужчины очень часто, даже любя женщину,

стараются подчинить ее своей воле. Им нравится,

чтобы женщина была тенью рядом с ним, лишают

ее личности. А когда в женщине исчезает личность,

мужчины перестают их любить и

даже спрашивают

себя: за что я ее полюбил когда-то? Виктор был не

такой. С ним я впервые ощутила себя сама собой.

Он никогда меня не старался подчинить, а я не ста-

ралась подчинить его. Он меня многому научил в

жизни, но никогда ничего не навязывал. Когда мы

были вместе, это была свобода...

Я задаю вопрос еще более мучительный и для

меня самого, и для Джоан.

Но кто может лучше, чем она, дать ответ на этот

вопрос?

— Скажите, а его последний день действительно

был таким, как об этом поют в песнях?

Есть разные вдовы знаменитых людей. Некото-

рые из них рассказывают уже не саму реальность, а

легенды, которые, возможно, кажутся им реальны-

ми. По Джоан не из таких вдов.

— Последний раз я видела Виктора в день пере-

ворота. Он быстро позавтракал и ушел — торопил-

ся в радиостудию. После Виктора арестовали и

увезли на стадион. Там он пробыл два дня. За ним

пришли и увели его вниз, в подсобные помещения

стадиона, превращенные в камеры пыток. Оттуда до-

носились крики — может быть, и его тоже. Но пино-

четовцы не любят свидетелей. Ни один человек ни-

когда не говорил мне, что он видел собственными

глазами, как Виктору отрубали руки. Возможно, это

только легенда. Но в этой легенде нет лжи. Так

могло быть. Тело Виктора бесследно исчезло, и я не

смогла даже похоронить его...

В глазах Джоан нет слез, и слова просты и

страшны.

— Вы только после смерти Виктора стали зани-

маться политикой?

— Мне казалось, что политика — это всегда

болтовня, под которой скрывается карьеризм, и боль-

ше ничего. Но Альенде был другим. За это его и

убили. Он был единственным политиком и одновре-

менно честнейшим человеком из всех, которых я зна-

ла. Во время предвыборной кампании Виктор и я

помогали Альенде, устраивали концерты, хотя толь-

ко однажды нам пришлось пожать его руку. Не ду-

маю, что я занимаюсь политикой сейчас. То, что я

делаю, — это простые человеческие поступки. Мне

кажется, никто не может быть равнодушным

к то-

му, что случилось в Чили. Я работаю в этом коми-

тете не потому, что Виктор убит. Если бы он остал-

ся жив, я делала бы то же самое...

Бессовестных народов нет. Совесть рассыпана в

каждом народе по многим людям. Но совесть нуж-

дается в концентрированном личностном воплоще-

нии. Вот почему эта женщина так напоминает мне

Джейн Фонду. Как Джейн Фонда воплотила в себе

гражданскую совесть прогрессивной Америки во

время войны во Вьетнаме, так и Джоан Хара во-

площает в себе совесть Англии в трагедии чилий-

ского народа.

Руководитель организации «Солидарность с Чили»

Майкл Гэйтхауз тоже когда-то был далек от поли-

тики. Он работал служащим вычислительных уста-

новок в Англии, неплохо зарабатывал. Но душа

тосковала по смыслу жизни, поднимающему челове-

ка над ежедневным однообразием. Поиски смысла

жизни замерцали загадочными искрами на далеких

чилийских берегах, когда к власти пришло правитель-

ство Альенде. Прочитав в английских газетах, что

многие иностранные специалисты бегут из Чили, как

крысы с тонущего корабля, Майкл поехал туда ра-

ботать для нового правительства. Он хотел понять не

по книгам, а по собственному опыту, что такое со-

циализм. Но вместе с молодым социализмом он уви-

дел и его врагов. Он видел, как сынки чилийских бо-

гачей переворачивали и поджигали автобусы, как

жены богачей шли на лицемерную демонстрацию,

крича, что они голодные.

— Саботажники сделали меня социалистом, пи-

ночетовцы — коммунистом, — улыбаясь крепкими зу-

бами, встряхивая рыжей челкой, говорит тридцати-

трехлетний Майкл Гэйтхауз, подтянутый, собранный,

не любящий лишних слов. Информация, которую он

дает мне о деятельности организации, лишена па-

тетики, но от этого впечатляет еще более:

— Сразу после чилийского переворота по поли-

тическим причинам страну покинуло около трехсот

тысяч человек, затем в связи с экономическим хао-

сом еще около четырех тысяч человек. В Англии сей-

час три тысячи чилийцев. Мы помогаем им устроить-

ся на учебу, на работу. Иногда это очень трудно, осо-

бенно преподавателям, врачам, адвокатам. Одна моя

знакомая чилийка с высшим архитектурным образо-

ванием уже несколько лет работает продавщицей в