Завтрашний ветер

Евтушенко Евгений Александрович

ким-то образом не отражается на их психологии? Хо-

рошо, если чистота воспитания в семье защищает их

невидимой стеной. А если нет? Я против лицемерного

воспитания детей сказочками о том, что их находят

аисты под капустой. Но смогут ли потом восприни-

мать красоту бессмертных скульптур и полотен, кра-

соту любимой женщины те люди, в которых с детства

убили ощущение чуда, исходящее от обнаженного те-

ла? Конечно,

настоящая любовь может и не возник-

нуть, а грязь так и не отлипнет. Сексуальное подстре-

кательство ведет к импотенции, к извращениям, а

иногда даже к прямому садизму. Не случайно не-

сколько лет назад, когда наконец раскрыли инкогни-

то знаменитого «кембриджского насильника», им ока-

зался человек, стены квартиры которого были увеша-

мы именно продукцией сексшопов. В Англии есть

строгий запрет на порнографию в телевидении. Но

поэзии почти так же невозможно проникнуть на го-

лубой экран, как будто она порнография. Я оказался

значительно везучей многих моих английских коллег-

поэтов, когда Би-би-си показала 40-минутный фильм

обо мне, и, надо отдать должное, сделанный чистыми

руками, без каких-либо политических подковырок.

Оператор с невеселой улыбкой сказал мне, что я

единственный поэт, которого он снимал за всю свою

жизнь. Вот горькие признания поэта Питера Портера,

сделанные им в статье «Выступающие поэты» (еже-

недельник «Что идет в Лондоне?» 26 сентября): «Это

случилось не со мной, а с моим другом, и это говорит

многое о его профессиональном хладнокровии, по-

зволившем ему дочитать стихи до конца. Выступление

состоялось почти в пустой комнате публичной биб-

лиотеки Северного Лондона. Шесть или семь человек,

составляющих потенциальную аудиторию, наконец-то

уселись в первых двух рядах. Впереди особенно вы-

делялся мужчина с собакой около него и с газетой

на польском языке, лежащей на его коленях. Когда

мой друг поднялся, чтобы декламировать, владелец

собаки распахнул газету, поднял к глазам и углубил-

ся в нее. В то же самое время собака начала скулить.

Но чтение продолжалось. Поэты тоже учатся быть

борцами». Актер Дэвид Редиган, великолепный чтец

поэзии, рассказал мне еще более печально-смешную

историю. На свой страх и риск он снял крошечный

зал на 50 мест для чтения поэтической композиции,

сам развешивал афиши. Пришел всего один человек.

Но без собаки и без газеты. Дэвид читал для него

целую

программу. Человек плакал. «Вам понрави-

лось?» — в радостном отчаянье спросил Дэвид после

конца программы. «Простите, я не слушал... — иск-

ренне ответил единственный зритель. — Мне очень

плохо... Мне просто некуда было деться...» Дэвид при-

гласил его в бар, где они оба крепко, по-дружески

выпили. Означает ли это, что в Великобритании нет

хороших поэтов? Нет, они есть — назову хотя бы Те-

да Хьюза, Филипа Ларкина, Кристофера Лога, ир-

ландца Хини... Означает ли это, что англичане не спо-

собны воспринимать поэзию? Нет, неправда — англи-

чане прекрасные, внимательные слушатели, я в этом

сам неоднократно убеждался. Но... но... если они при-

дут слушать (без собаки и без газеты, и без того, что

им просто некуда деться). Приведенные мною два

случая, конечно, анекдотичны. Но анекдот иногда бы-

вает показательней усредненной статистики. Чтобы

привлечь публику, нужна реклама. Для рекламы

нужны деньги. Где их взять? Для рекламы телораз-

влекательства деньги почему-то находятся, а для

рекламы поэзии — ищи-свищи.

Поэзия — это творение живой души и для живых

душ. Зачем она нужна тем, кто только тела? О ду-

ховных нуждах своих других сограждан они судят

только по своим телесным нуждам. Часто поэтические

книги возвращаются авторам с таким объяснением

издателей: «Это прекрасно, и нам всем очень понра-

вилось, но, к сожалению, уровень наших читателей

очень низок — они не будут это покупать...» Получа-

ется порочный круг — издатели сами формируют ан-

типоэтический вкус читателей, а потом ссылаются на

этот сформированный ими вкус как на низкий, не ус-

ваивающий высокой поэзии. Коммерческая цензура

нисколько не лучше политической. Несмотря на все

усилия «Совэкспортфильма» показать на английских

экранах первоклассный фильм Никиты Михалкова

«Неоконченная пьеса для механического пианино»,

объяснения были таковыми: «Это слишком сложно...

для нашего зрителя... Слишком русский фильм...» Да-

же «Гран-при», полученный на Каннском фестивале,

не помогает. Правду ли говорят английские кинопро-

катчики о вкусах своих зрителей? Про вкус какой-то

части зрителей правду. Но эта часть зрителей — те-

ла, воспитанные этими же кинопрокатчиками. Есть в