Завтрашний ветер

Евтушенко Евгений Александрович

жается не только история Латинской Америки, но в

какой-то мере и история всего человечества.

Многое в романе может показаться слишком экзо-

тичным для европейского читателя. Но крик какой-

нибудь тропической птицы кажется экзотичным толь-

ко тому, кто не привык к нему. Вслушайтесь в этот

крик, европейцы, и вы услышите в нем ту же самую

8 П. Евтушенко

тоску, которая звучит в привычном для

вас голосе

серенького жаворонка или в голосе болотной выпи.

У всех народов разные исторические судьбы, но у всех

народов одна и та же жажда любви и справедливости,

и у всех эксплуатируемых народов схожие преграды

на пути к осуществлению надежд: неразвитость со-

знания, разъединенность, раздробленность на миллио-

ны одиночеств и происходящая от всего этого бес-

помощность перед безличным лицом перемалывающей

людей машины бесчеловечности.

В Латинской Америке двадцать стран, где люди

говорят на одном языке — испанском, и в то же вре-

мя народам этих стран еще не удалось объединиться

против общего врага — лицемерной эксплуатации,

вооруженной до зубов военно-бюрократическими сред-

ствами. Это ли не символ того, какая титаническая

работа предстоит всему разноязыкому человечеству,

чтобы когда-нибудь заговорить на общем полити-

ческом языке и освободиться от общих угнетате-

лей?!

Волей-неволей Гарсиа Маркес противопоставил

свою сагу о семье Буэндиа саге о Форсайтах, ибо

правда о человечестве не только в Сомсе, переживаю-

щем свое одиночество за игрой в гольф, но и в Хосе

Аркадно Буэндиа, от одиночества мечтающем превра-

тить лупу в победоносное оружие; не только в эле-

гантно страдающей Флёр, но и в бывшей крестьянке,

теперешней проститутке со спиной, стертой до крови

после стольких клиентов. Но Гарсиа Маркеса нельзя

обвинить в таком вульгарном социологизме, когда

народные массы идеализируются и первобытность их

инстинктов, их неграмотность возводится в некий

культ, выдвигаемый как противовес «разложению циви-

лизацией». Даже народную прославленную мудрость

Гарсиа Маркес не превращает в фетиш. Гарсиа любит

своих героев, но он беспощаден к их суевериям, к их

невежеству, к их детской жестокости. И в этом сме-

шении любви с трезвым пониманием необходимости

духовной эволюции Гарсиа Маркес поразительно бли-

зок к такому вроде бы далекому от него писателю,

как Андрей Платонов, которого он, может быть, и не

читал. Но тропическая птица и русский жаворонок

могут петь

одну и ту же песню, даже не слыша друг

друга...

Все существо Хосе Аркадно возмущено, когда

в Макондо появляется представитель правящей бюро-

кратии — коррехидор — и отдает свое первое распо-

ряжение — покрасить все дома в голубой цвет в

есть Дня независимости. Инстинкт свободы, заложен-

ии и в любом, даже самом неграмотном человеке,

подсказывает Хосе Аркадно, что слепое подчинение

бессмысленному распоряжению — это путь к потере

самого себя. Но стремление неграмотного, не осознав-

шего себя человека к защите своей личности возмож-

но лишь через познание самого себя и мира. Хосе

Лркадио хочет перескочить через какие-то этапы по-

знания непосредственно к действиям. Он пытается

применить принцип маятника к плугу, к телеге, ко

всему тому, что может принести пользу, он убежда-

ется, что это безнадежно. Стараясь постигнуть тайну

музыки, Хосе Аркадио разбирает пианолу и потом

кое-как собирает ее. Но что же получается? «Колотя

по струнам, натянутым как бог на душу положит и

настроенным с завидной отвагой, молоточки срыва-

лись со своих болтов».

Хосе Аркадио отвратительна фальшь проведенных

в Макондо выборов, подтасовка бюллетеней. Первое

движение души — разбить пианолу политики, понять

законы ее струн и молоточков и собрать ее заново так,

чтобы она звучала, как ему хочется. Но не будет

.1". она играть еще более фальшиво, собранная заново

неумелыми руками?

Впрочем, во все времена были люди, для которых

главным было ломать пианолы. Таков доктор Ноге-

ра, один из многочисленных героев романа Гарсиа

Маркеса.

«Погера был сторонником индивидуального тер-

рора. Его план сводился к согласованному проведе-

нию ряда индивидуальных покушений, которые, слив-

шись в единый общенационального масштаба удар,

должны уничтожить всех правительственных чинов-

ников с их соответствующими семьями и в особен-

ности их детей мужского пола, чтобы таким образом

стереть с лица земли самое семя консерватизма...»

«Никакой вы не либерал, — говорит ему один из

героев. — Вы просто мясник».

Я не могу не вспомнить о печальном конце воин-

ственных замыслов доктора Ногеры:

8*

227

«Доктора Ногеру волоком вытащили из дома,

привязали к дереву на городской площади и расстре-