Завтрашняя запись
Шрифт:
— Воин Смерти, — провозгласил Свидетель со своего места за спиной Анджелалти, — ходит подле Искателя.
— А! — Это было почти вздохом. Вождь прижала обе ладони к груди, а потом вытянула руки перед собой ладонями наружу. — Я дожила до времени чудес. Честь тебе, вновь взявшей на себя боль жизни и добровольно оставившей спокойствие. — Она опустила руки, и ее лицо и глаза сияли. — Когда за мной придет смерть, пусть она волею Шлорбы окажется такой прекрасной, как ты.
Лал кашлянул.
— Мы благодарны за вашу встречу, — сказал он, — и сожалеем о необходимости злоупотребить вашим гостеприимством.
Он чуть пошевелил Трезубцем, и песочные глаза проследили за этим движением, а потом вернулись к его лицу.
— Трезубцедержцу достаточно только попросить. „Так, — подумал Лал. — Вот если бы Трезубцедержец еще и знал, о чем просить!“ Он облизнул губы.
— Хотелось бы поговорить… возможно, с учителем. С тем, кто хорошо знает пути Трезубца и мог бы выслушать то, что я скажу, и помочь мне принять решение.
— Трезубцедержец желает говорить с одним из Телио. — Вождь кивнула головой. — Нет ничего легче.
Она повернулась и указала в даль, поверх сверкающей на солнце земли.
— В той стороне расположен Грот Телио. Вам достаточно только прийти туда и высказать свою просьбу Привратнику.
Лал прикрыл глаза рукой.
— Насколько это далеко?
— Туда легко дойти пешком, — заверила она его, — только не в полдень.
— А какое сейчас время дня? Она немного удивилась.
— Близится вечер.
— Близится вечер, — повторил Лал. — Хорошо. Нет ли кого-либо, кто мог бы проводить нас к Гроту?
Она прижала ладонь к сердцу.
— Трезубцедержцу достаточно только попросить.
Они отправились без дальнейших просьб — и Корбиньи ненадолго испытала чувство облегчения.
Вождь провела их по извилистой тропе между шатрами, из которых хлынули мужчины, которых можно было принять за братьев Свидетеля, худые женщины и смуглые ребятишки. Их провожали взгляды, шепот и более громкие возгласы — и Корбиньи ощущала тревожное покалывание в затылке: ведь она была клятвенным телохранителем Капитана. Она шагала вперед, стараясь как можно чаще оказываться между ним и обитателями шатров, и пальцы ее ныли от желания сжаться на рукояти ножа.
Вождь провела их по еще одной песчаной улице, ставшей узкой из-за собравшегося там народа. Корбиньи скрипнула зубами и с облегчением выдохнула, когда какой-то коренастый мужчина выскочил в проход прямо перед Анджелалти, и в лице его не было ничего, кроме безумия.
С ножом в руке Корбиньи бросилась между ними, громко крикнув:
— Стой!
— Стой! — эхом крикнула вождь, и Корбиньи удержала удар, хотя клинок успел сверкнуть смертельным блеском.
— Стой, — негромко сказал у нее за спиной Анджелалти, и она почувствовала прикосновение его пальцев к ее плечу. — Не тревожься, кузина.
Он шагнул вперед, встав вровень с ней, почти нос к носу с планетником, упер конец Трезубца в плотную землю и чуть подался вперед, устремив синие глаза на безумца…
…который протянул мозолистую лапу и погладил Анджелалти по голове пальцами, дрожащими, словно в лихорадке.
— Трезубцедержец, — прохрипел он и повернулся к вождю, которая смотрела на него с печалью в глазах. — Трезубцедержец!
— Да, старый друг, — серьезно ответила она. — Посторонись и позволь тому, кто несет теперь это бремя, идти дальше в объятия славы.
Он помедлил, словно плохо понимая ее слова, и кто-то еще вышел из толпы, чтобы взять его за руку.
— Пойдем, брат.
Тут безумный планетник пошел, куда его повели, оглядываясь через плечо, пока его не втащили в шатер. Анджелалти посмотрел на вождя.
— Он что-то для него означал, вот этот? Тут он чуть встряхнул Трезубец.
Вождь улыбнулась, не скрывая печали.
— Как и должно быть, поскольку когда-то он носил его.
— Но он — дурачок! — воскликнула Корбиньи, убирая свой клинок.
Вождь покачала головой.
— Это случилось потом, — сказала она, — когда Трезубец ушел из его руки.
Корбиньи замерла, а потом повернулась к Анджелалти, который стоял, такой красивый и сильный, со всеми его планами и хитростями.
— Анджелалти…
— Пока не безумен, — весело отозвался он, отводя взгляд. — Или не безумнее, чем обычно. — Он поклонился ожидающей конца их разговора вождю. — Веди нас, прошу.
Они больше никого не встречали, пока не миновали шатры и не пошли вдоль скалистой гряды. Тут Лал указал на корабль, стоящий около каменной осыпи.
— Что это за корабль?
Вен кел-Батиен Джириско посмотрела в ту сторону, куда он указал.
— Прежнего Трезубцедержца Джарджа Менлина и его спутников.
Он нахмурился.
— А сам Джардж Менлин — где он?
— Вон он, — ответила она, указывая пальцем.
Энергично шагающая женщина могла быть только Саксони Белаконто. Корбиньи незаметно завела руку за спину, сомкнув пальцы на скрытом там миниатюрном пистолете. Осторожно вытащив его, она опустила руку прямо вниз.
Свидетель Телио чуть отступил, устремив взгляд на толстяка, у которого был просто больной вид. Больной, испуганный и почти безумный. Он бежал, тогда как его спутница только быстро шла, оскользаясь на камнях и тяжело дыша в недобром воздухе. Свидетель почувствовал, как нарастает напряжение, как плетется сеть силы, а событие вдруг встряхнулось и начало схождение…
Анджелалти Искатель, Трезубцедержец, Возлюбленный Шлорбы, Чье Имя Хаос — Анджелалти Вождь продолжал идти вперед и встретился с толстяком.
— Это мое!
Голос толстяка стал визгливым из-за усталости, жары — или того и другого вместе.
— Привет, Джардж, — сказал Анджелалти, останавливаясь.
Он стоял непринужденно, положив Трезубец на сгиб руки, и солнце золотило его волосы.
— Мое! — заверещал тот — и бросился, неуклюже и отчаянно.
Воин Смерти подняла пистолет — и удержала руку, потому что Анджелалти подался в сторону, чуть повернувшись, чтобы избежать столкновения.