Завтрашняя запись
Шрифт:
Мальчик выглядел уже не таким уверенным.
— Но он взял… планетников вместо членов Экипажа!
— Велн, Велн! А кто же Корбиньи в душе, как не член Экипажа? — Финчет поднял руку. — Или ты, как некоторые, считаешь, что она нас оскорбила? Насколько я слышал, она умерла за Капитана — это был ее долг, разве нет? И за исполнение своего долга она получила награду — новое тело, красивое и сильное, так что Капитан не лишился ее службы. Что плохого в этом для них обоих?
Велн моргнул:
— Но я слышал, что…
— Мудрый человек, — прервал его Финчет язвительно, — выслушивает всех, но думает сам. — Его взгляд остановился на каком-то индикаторе, и он встал. — Пора браться за дело, парень. Помогай.
Вдвоем они прошли к пульту управления и сели в кресла пилотов. Финчет нажал ряд деревянных кнопок — и открылись ставни, закрывавшие восемь небольших экранов, расположенных на уровне глаз.
— Ты их хорошо видишь, парень?
Велн поерзал в кресле, вытянул шею и вздохнул:
— Надо бы мне сесть чуть выше, дядя. Финчет кивнул.
— Можешь взять подушку с кровати, — посоветовал он, проверяя показания приборов и сравнивая их с теми, которые были видны на экранах. — Или, если хочешь, можешь взять Книгу.
Мальчик вылупил глаза.
— Использовать Книгу, чтобы на ней сидеть?
— Ее использовали и похуже, — отозвался старик, ухмыляясь мальчишке. — Но в любом случае — поторопись. Мне твои глаза вот-вот понадобятся.
Велн бесшумно пробежал по каменному полу, ловко огибая мебель, подныривая под связки трав и луковиц, подвешенных к балкам для просушки. Вернулся он чуть медленнее, прижимая Книгу к груди обеими руками. Бережно положив ее на сиденье кресла, он благоговейно опустил на нее зад.
— Лучше? — спросил Финчет.
— Да, дядя.
— Ну и хорошо.
Финчет подправил фокусировку и посмотрел на мальчика.
— Мы идем на орбиту первого этапа посадки. Это — лучшее, на что мы способны, и то на аварийной системе, которая, по-моему, вообще не предназначалась к включению. По правде говоря, я и пробовать бы не стал, если бы Капитан не запустил того Арахнида внутрь и не привел все в лучший вид. Как бы то ни было, мы спускаемся на планету, шаг за шагом. На это у нас уйдет чуть больше двух корабельных дней. Мы так делаем не только потому, что неумно садиться на незнакомую планету, не изучив обстановки, но и потому, что Капитан желал получить карты. Ты понял?
Велн нахмурился.
— Автоматическая система может снимать карту, пока мы спускаемся, дядя. Нам не обязательно наблюдать.
— Еще как обязательно. Эта планета — пленница Синдиката. Капитану нужно, чтобы за экранами следили умные глаза — глаза, которые распознают очертания крепости, или противокорабельного орудия, или антенны передатчика. Ты слышишь, что я говорю, юный Велн?
Глаза мальчишки ярко блестели.
— А он… мы осуществим захват? Эта планета станет нашей? — Он судорожно вздохнул и перегнулся через пульт, чтобы схватить Финчета за руку. — Это и есть… и есть Земля Обетованная, дядя? Это — то, на поиски чего станция Гриффит отправила Первого Капитана и Экипаж?
Садовник покачал головой.
— Звездный ветер, парень, откуда мне знать, что планировали на станции Гриффит и какое задание получила Первый Капитан? Если тебя допускали к вахтенным журналам, то ты знаешь больше меня. — Он рассмеялся и высвободил руку. — Я знаю только, какой приказ получили мы, каким курсом нам идти и что может случиться сейчас. Ты сможешь следить за экранами с пятого по восьмой?
Велн сел прямо, расправив плечи и сверкая глазами. — Да.
— Вот и следи. Если увидишь что-то необычное — пусть даже не знаешь, как это называется, — нажимай синюю кнопку, чтобы это отметить. Если увидишь что-то такое, что распознаешь как опасность для нас, дай знать мне. Пока будем на последней орбите, я рассчитаю координаты посадки, а то сядем еще прямо на казармы спецназа Синдиката!
Тут Велн рассмеялся и стал внимательно смотреть на экраны, держа правую руку над синей кнопкой. Понаблюдав за ним минуту, Финчет сосредоточился на утомительном деле наблюдения за собственными экранами.
Глава шестьдесят первая
Ствол орудия опустился вниз, и Корбиньи застонала, понимая, что сейчас оно выстрелит. Анджелалти обречен, погиб — и она ничего не может сделать, лишь броситься вперед и умереть с ним. Но Анджелалти продолжал идти вперед, равно не замечая ни орудия, ни своей смерти, ни отчаяния Корбиньи.
Орудие качнулось ближе и чуть сократилось: ствол ушел внутрь башни, когда орудийный расчет уточнил наводку. Потом ствол дрогнул в продольном направлении, застыл, когда Анджелалти вошел в зону действия оружия…
…и вышел из нее, поднырнув под опускающийся ствол, как Финчет наклонился бы под веткой, слишком сильно нависшей над дорожкой Сада.
— Ха! — сорвался с ее губ возглас, а ее сердце судорожно ожило, пульсируя радостью, столь же болезненной, сколько и недолгой.
Конечно, орудие уже не двигалось, а Анджелалти шел теперь внутри зоны безопасности корабля.
Но на ее глазах малые люки корабля начали открываться, выпуская трапы.
С первого сошел человек, предусмотрительно одетый в легкий — не вакуумный — скафандр. Спрыгнув с трапа, человек поднял мощную винтовку.
Корбиньи сама не заметила, как бросилась вперед, крепко сжав в ладони пистолет. Она бежала за Анджелалти бездумно, почти так же презрев опасность, как он, ликуя, что наконец-то нашлась услуга, которую она способна оказать — опасность, от которой, если у нее хватит умения и удачи, она сможет его оградить.
Под его ногами стелилась тропа, похожая на длинную сверкающую ленту. Ему просто надо было перейти оттуда, где он был, туда, где ему надо было быть. Пройти по ленте и нанести верный удар по судну врага. Достаточно это сделать — и враги будут повергнуты к его ногам. Это он знал.
Это сказал ему голос.
Если бы Лала спросили, он не смог бы ответить, когда впервые увидел сияющую дорогу или услышал голос. Возможно, они появились одновременно, в ту секунду, когда он избавился от страха перед орудием и, следовательно, собственной смерти. В этот момент жгучая потребность остановить их подавила в нем все остальные чувства.