Заяц, жаренный по-берлински

Буркин Олег

– Не бойся! Щас занесем, - Ломов кивнул на Синдяшкина.
– Вон, с Иванычем.

Синдяшкин подошел к окну, тоже посмотрел на лежащий под окном сейф, одарил Ломова злым взглядом и тоскливо вздохнул.

***

По заснеженной проселочной дороге

маршировала колонна пехотинцев – в шинелях и зимних шапках-ушанках, с винтовками за плечами. Среди них шагали в строю Ломов и Синдяшкин…

…Рота пехотинцев расположилась на привале у опушки леса, недалеко от дороги. Солдаты, рассевшись небольшими кружками, перекусывали, курили, точили лясы.

В одном кругу сидели солдат с гармонью в руках, Ломов, Синдяшкин и еще несколько бойцов. Гармонист наяривал на двухрядке. Ломов весело и громко пел:

Били наши батальоны

Самого Наполеона,—

Ничего нет хитрого,

Что побьем и Гитлера!

Солдаты засмеялись, одобрительно кивая головами.

По дороге ехала, приближаясь к отдыхающим бойцам, полуторка, в кузове которой сидели раненые в сопровождении высокой, стройной, симпатичной медсестры Валентины лет тридцати пяти.

Ломов затянул следующую частушку:

Веселей играй, двухрядка,

Заливайся соловьем.

Мы фашисту для порядка

Череп пулею пробьем!

Пока Ломов пел, машина с ранеными поравнялась с отдыхающими бойцами.

Валентина с любопытством прислушалась к частушке. С интересом посмотрела на Ломова, мастерски выводящего куплет. Улыбнулась. Ломов тоже заметил Валентину.

Их взгляды встретились.

Ломов закончил петь куплет. Бойцы заржали. Баянист продолжал играть, но Ломов не торопился заводить новый куплет. Вытянув шею, он смотрел на Валентину. Все бойцы следом за Ломовым повернули головы в сторону машины. Заметив медсестру, заулыбались. Баянист прекратил играть.

Машина с ранеными унеслась по дороге вдаль.

Синдяшкин, заметив, какЛомов смотрел на медсестру, повернулся к другу и подмигнул ему.

– Что, Егорыч, понравилась?

Ломов, слегка покраснев, смущенно крякнул и отвел взгляд от дороги.

– Красивая…

Синдяшкин вздохнул.

– Хороша Маша, да не наша.

Все бойцы тоже грустно вздохнули. Один из бойцов повернулся к Ломову.

– А ну, Егорыч, спой-ка нам про любовь!

Ломов усмехнулся.

– Про любовь? Это можно.

Гармонист снова заиграл на двухрядке, а Ломов, приосанившись, запел:

Самоходку танк любил,

В лес гулять её водил.

От такого рОмана

Вся роща переломана!

Бойцы громко засмеялись…

…Пока Ломов пел, у обочины дороги остановилась эмка, из которой вылез командир полка подполковник Трошкин. Увидев Трошкина, к нему тут же направился командир остановившейся на привал пехотной роты старший лейтенант Провозин…